Exemplar

Confide filia[167]

[168]. В то самое время, что и Служитель, о коем следует речь, проживала в закрытом монастыре Тёсс монашка Ордена проповедников[169]

по имени Элизабет Штагель. Ее нрав, открытый внешнему взору, был вполне свят, а скрытый от взора внутренний дух был во всем равен ангельскому. Благородное обращение, каковым она обратилась к Богу душою и сердцем, было столь мощным, что от нее отпали все ничтожные вещи, а ведь из-за них иной человек порою лишается вечного блаженства. Все ее тщание подчинялось духовному наставлению. И ей хотелось, чтобы в соответствии с ним ее проводили к блаженной и совершенной жизни, к которой устремлялось все ее желание. Она записывала то, что ей казалось пользительным, что бы ее и прочих людей могло подвигнуть к божественным добродетелям. Она трудилась подобно усердным пчелкам, сбирающим сладостный мед со многих цветов.

В обители, в которой жила и сияла среди [прочих] сестер подобно зерцалу всех добродетелей, она, хотя и была слаба телом, составила одну добрую книгу[170]. Помимо прочего, в ней записано о святых сестрах-покойницах: как блаженно жили они и сколь великие чудеса творил с ними Бог. А это возбуждает благоговение у добросердечных людей.

Сия благочестивая дочь прознала о служителе Вечной Премудрости. Помощью Божьей она возымела великое благоговение к его жизни и наставлению. Потихоньку она выпытывала у него обстоятельства его обращения к Богу и записывала их — как изложено выше и излагается далее[171].

В самом начале, неведомо кем, в ее голову были занесены возвышенные и утонченные мысли, превышающие всякое разумение: об обнаженном Божестве, ничтожестве всех вещей, погружении себя самого в ничто, без-образности всяческих образов и о подобных высоких материях — [мысли], облеченные в красивые словеса и возбуждающие у людей удовольствие. За ними, впрочем, таилась скрытая опасность для простого начинающего человека, ибо ему вовсе не хватало необходимого различения, так что слова относились то туда, то сюда, то к духу, то к естеству, как кому заблагорассудится. Сие учение было хорошо само по себе, но начинать с него было нельзя[172]

. Она написала Служителю [и просила его], чтобы он ей помог в уразумении оного и наставил ее на истинный путь. Однако, уже успев пристраститься к этому учению, она полагала, что он опустит незатейливые наставления[173] и напишет ей что-нибудь об упомянутых ранее возвышенных представлениях.

А Служитель написал ей в ответ: «Милая дочь, если ты меня вопрошаешь из любопытства о сих высоких материях, чтобы они тебе стали понятны и ты могла бы смело рассуждать о духе, то я в немногих словах должен сказать тебе следующее. Тебе не стоит слишком радоваться этому знанию, ибо с ним ты можешь пойти по ложному и тлетворному пути. Истинное блаженство скрывается не в красивых словах, оно обретается в добрых делах. Если же ты спрашиваешь о том, чему могла бы следовать в жизни, то оставь в стороне возвышенные вопрошания, и спрашивай о том, что тебе соразмерно. Ты, мне сдается, — еще молодая, неопытная сестра, а посему тебе и подобным тебе полезней знать о первых шагах: как следует начинать, о проведенной в упражнениях жизни, а равно о добрых, священных примерах — как тот или иной Божий друг, начинавший подобно тебе, на первых порах учился жить и страдать со Христом, что он пережил в своем прилежании, как держался внутри и снаружи, когда Бог его привлекал посредством удач или посредством невзгод, а также когда и как у него стали иссякать образные представления. Посмотри, вот чем побуждается и направляется новичок впредь восходить к наивысшему. И хотя истинно то, что Бог это все мог бы дать в единый момент, но так Он обыкновенно не делает. Это должно быть, как правило, достигнуто и заработано».