Exemplar

Поскольку он усердно молил Бога об этом довольно долгое время, однажды случилось, что он оказался в восхищении в себя самого и над собою самим, и вот, когда его покинули чувства[158], ему было сладостно сказано: «Ныне желаю тебе показать высшее благородство Моего страдания, а также то, как страждущему человеку подобает возводить в виде хвалы свое страдание к дражайшему Богу». От этих сладостных увещательных слов у Служителя душа растаяла в теле. Из бездонной полноты его сердца распространились, по оставлении чувств, как бы руки души в дальние пределы этого мира, в небеса и на землю, и, возблагодарив Бога в не имущем предела сердечном желании, он вымолвил так: «Боже, покамест в моих сочинениях я восхвалял Тебя вкупе со всем, что веселого либо приятного может обретаться во всяком творении. Эй, а теперь я могу разразиться новыми виршами и чудесной хвалой. Раньше мне ее не дано было знать, ибо сию хвалу я узнал в страдании только сейчас, — и она вот какова: из бездонной бездны моего сердца я жажду, чтобы всякое страдание и всякое горе, каковые я перенес, а с ними и всех сердец томления и тяготы, боль всякой раны, стон всех больных, воздыхание всех опечаленных душ, слезы всех заплаканных глаз, бесчестие всех угнетенных людей, нищета всех бедствующих старцев и вдов, жестокая нужда всех голодающих и бедняков, пролитая кровь всех страстотерпцев, преодоление своеволия всякой юности, радостной и цветущей, тяжкие упражнения всех Божьих друзей и все то, тайное и явное страдание и горе, которое выпало на долю мою или какого-нибудь другого подвизающегося в бедствиях человека: в отношении тела, внешнего блага и чести, друзей или случайных невзгод, а также и то [страдание и горе], каковое еще предстоит перенести людям вплоть до Судного дня, — пускай все это будет вечной хвалою Тебе, небесный Отец, и постоянным славословием Твоему страждущему единородному Сыну во веки веков. Я же, Твой бедный Служитель, ныне желаю быть верным предстоятелем всех находящихся в бедствии людей, каковые, может статься, не могут претворить страдание свое в долготерпеливую и исполненную благодарности хвалу Богу[159] — дабы вместо них с любовью возносить их страдание, каким бы образом они ни страдали, и приносить на их месте это страдание в жертву Тебе, как будто я, в соответствии с моим сердечным желанием, все это выстрадал сам и один моим телом и сердцем. И вот, я приношу сие вместо них Твоему страждущему единородному Сыну, дабы Он был вечно хвалим и скорбные люди утешены, здесь ли, в сей юдоли страдания, или в том мире, находясь в Твоей власти.

О, все вы, кто страдает вместе со мной, посмотрите на меня и послушайте, что я скажу вам: нам, больным членам, надлежит радоваться и утешаться нашим достойным Главой, то есть возлюбленным единородным Сыном Божьим, что Он страдал прежде нас, никогда не имея в сем мире ни единого спокойного дня. Взгляните-ка! Если бы в каком-то захудалом роду нашелся хотя бы один зажиточный человек, то он стал бы радостью для целого рода. Ах, наш, всех членов, достойный Глава, буде милостив к нам! И где нам, по человеческой слабости, не хватает истинного смирения в превратностях жизни, возведи сие к совершенству перед Своим возлюбленным небесным Отцом. Подумай, ведь когда-то Ты пришел на подмогу одному из Своих служителей. В страданиях он уж было отчаялся, но Ты обратился к нему: “Бодрствуй и посмотри на Меня! Я был благороден и беден, Я был прекрасен и обездолен, Я родился во всяческой радости и был исполнен страдания”. Поэтому мы, благочестивые рыцари венценосного Государя, не впадаем в отчаяние. Мы бодрствуем, благородные последователи достойного Предводителя, и не без охоты страдаем. Ибо, если бы в страдании не было иной пользы и блага, как только стать в ту меру подобными прекрасному, ясному зерцалу, Христу, в какую мы Ему следуем, то и тогда страдание было бы отнюдь не напрасно. Мне, по правде сказать, сдается вот что: несмотря на то, что Бог желал подать равную награду как страдавшим, так и не страдавшим в сей жизни, нам, тем не менее, следует, хотя бы ради одного лишь подобия, выбрать себе скорбный удел, ибо любовь ищет подобия и преклоняется пред любовью же, где и как только может.