Exodus Dei

Эрауэн на экране делал то же самое и, кажется, в том же рое, только какими-то рывками: вот он приращивает кристалл, вот защищается от нападений, вот бежит по рою, а тень кольца над его головой крушит все вокруг. "Это запись, — поведал ей в ухо главный комочек. — Рагцы рассказывают историю твоего мужа". Затем Эрауэн на ободе тени погружается глубоко в землю. "Я предупредил его, что рагцы подогнали тактические наносветовые комплексы, от которых радиус телепорта его не спасет, и предложил закопаться поглубже, а оттуда перейти к следующему пункту назначения, — снова объяснил происходящее комочек. — Дальше он исчезает на час, видимо, это период телепортации. Приготовься, сейчас ты его опять увидишь".

На экране возникла бешено вращающаяся тень, ее было видно то сверху, то издалека снизу. Затем уже совсем близко показали, как она, не сбавляя бега, вгрызается в землю, падают деревья, разлетаются живодеры и их повозки. Затем из тени вышел Эрауэн, выстроил кристалл защитным порядком и поднял всем руки к небу; кажется, с тенью было что-то не так. Затем началось страшное.

Стрела света пронзила одно из тел кристалла на правом краю, а с левого края из ниоткуда возникло чешуйчатое существо, похожее на живодера, и принялось убивать тела. Странно, но приращивание на него не действовало. Существо отвлекло Эрауэна от тени, и тогда та закрылась, быстро открылась с другой стороны и закрылась вновь. Экран показал крупным планом высокого худого мужчину с длинными руками. "Он сидел в одной с нами тюрьме, — сказал главный комочек. — Он хочет отомстить тем, кто держал его взаперти. К соглашению с Единственным он не имеет отношения".

— Чего он хочет от Эрауэна? — с трудом проговорила Наиру, рот был забит чем-то одуряюще вкусным.

Мужчина между тем оторвал Эрауэна от кристалла, живодерские тела вокруг него взорвались. Чешучайтое подошло к ним, и они заговорили, Эрауэн висел в воздухе. "Ганиец, по всей видимости, пытается договориться об использовании телепорта, но ни он, ни рагец в доспехах не знают клидийский, — говорил комочек. — Сейчас эти двое придут к соглашению, я пока не знаю какому, и, скорее всего, решат отпустить Эрауэна, ведь он для них безопасен".

Затем экран показал крупным планом еще одного живодера, целившегося куда-то из местного оружия. Экран разделился надвое, и на правой половине возник Эрауэн. Его голова взорвалась.

— Ах, Эрауэн!!! — Наиру в крике выплюнула еду и инстинктивно бросилась вперед, раскрывая пустые поры для огненного яда — но упала, ноги ее все еще не держали. Глазами впилась в экран и увидела, как муж умирает еще раз. Теперь высоко сверху показывали, как тот живодер с оружием стреляет, чешучайтое, кажется, пытается ему помешать, но тщетно. Стрела света пронзает воздух между живодером и Эрауэном и прорезает мужу голову, спустя миг та взрывается.

— Хватит, закрой! — потребовала клидийка, казалось, экран будет повторять смерть Эрауэна еще и еще. Комочек послушно закрыл его.

— Эрауэн, ах, Эрауэн! — повторяла Наиру, обхватив горло ладонями. Она даже перестала есть. Они были супругами еще до перехода в новую форму, до того, как загадочные существа из белых нитей, пластин и осколков пообещали им долгую жизнь и процветание. Наиру давно не помнила, как жила без Эрауэна, когда это было, веков шесть или семь назад? И теперь ее разум отказывался принимать, что она осталась одна. Она не может остаться одна. Это все равно что умереть самой. Что ей делать без мужа? Зачем ей быть без мужа? В их семье после перехода она всегда была могучей силой, а он — направляющим разумом. Она тело, он голова, прямо как в кристалле. Что происходит с телами, когда они отпадают от Эрауэна? Они отпадают, только когда умирают. А теперь умер он сам. Значит, умрет и она, это только вопрос времени, как быстро ее поглотит смерть.

Не замечая того, Наиру понемногу испускала набирающийся огненный яд и гоняла над крышами тень кольца. "Наиру! — попытался прогрызться сквозь ее горе главный комочек. — Ты привлекаешь к себе внимание! Власти захотят проверить, почему телепорт над этим поселком так странно себя ведет. Прекрати! Успокойся! Поешь!" Не с первого раза, но клидийка услышала его. "Наиру, ты еще жива! У меня было две тысячи братьев, с которыми я был как одно целое — и все они погибли! Все! Кроме меня — и я выжил, чтобы в память о них принести свободу своему народу! Ты тоже выживешь ради своего вида, — настаивал комочек, — и вырастишь детей для жизни здесь, на Баркине!"

Ее вновь окружили комочки с пищей в лапках. "Ты сможешь! Но сначала тебе нужно восстановиться. Ешь, пока хотя бы не встанешь на ноги. В память об Эрауэне. Баркин будет наш, — продолжались слова в правом ухе. — У тебя все еще есть я и мой гектотераб". Разумная слизь хотела заменить ей мужа? Едва ли. В чем был смысл делать что-то "в память об Эрауэне", если он это уже не оценит, Наиру не понимала. Однако одна причина продолжать дышать все-таки оставалась, тут комочек был прав. Диаспора. Неспроста же она, горюя, гладила и сжимала шею — там внутри, в колыбели, созревали семена.