Exodus Dei

Наиру, лежа на спине, увидела, как приблизившийся силуэт, словно пораженный огненным ядом, потерял форму и растекся по полю. Тут же клидийка почувствовала, как комочки взбираются по ее телу — но теперь они вели себя иначе, чем в трапезной, двигались организованно плотными потоками, обволакивали ноги, текли от живота к груди, она попыталась сбросить с себя эту волну, но та охватила и руки, тут же налившись силой, прижала к земле. В почти полной тьме Наиру могла разглядеть лишь смутные очертания, но она видела, как перед ее лицом формируется подобие человеческой головы с провалами на месте глаз, рта и носа.

— Прости, Наиру, если это слишком походит на объятья мужа, — клидийка и в самом деле теперь находилась в объятьях этого существа, растекшегося и восстановившегося прямо на ней, — но нам нужно торопиться. Прошу, опусти телепорт. Он не нанесет мне никаких повреждений, едва ли меня можно вообще как-либо убить сейчас.

Наиру захотела сбросить существо с себя, но против воли ощутила умиротворение в его ложных руках. Оно сдерживало не только ее движения, но и дыхание, поры закрылись, соки остались запертыми в теле. Тени кольца будто сами по себе опустились вниз.

— Вот так, сестра моя, вот так, — волнообразным, неестественным для людей движением существо подняло клидийку на ноги, не выпуская из объятий, затем взяло на руки и отнесло к огням роя. Покой, поглотивший Наиру, был необъяснимым.

— Наиру, — говорило существо, — мой предшественник не знал многого. Он хотел помочь вам с Эрауэном уничтожить рагцев на Баркине, полагая, что так поспособствует борьбе сантибов за свободу, но не понимал, что сам умрет, когда Единственный заберет себе баркинскую Искру — его симпатический разум тоже исходил от нее. Единственный не сказал ему об этом, надо полагать, потому что не одобрял поведение моего родителя, и в том стиле недеяния, какой Ему привычен, решил привести моего предшественника к смерти вместе с рагцами. Я же, обретя полный разум, сразу увидел, чем мне грозит гибель Искры Баркина. И поэтому я пришел к тебе.

Он усадил ее на лавку под одним из живодерских холодных огней на краю роя и сел рядом. Наиру не желала смотреть на него и глядела во тьму поля, где ей недолго было плохо одной.

— Наиру. По договору с Единственным, я не могу убить тебя. Сейчас Он не в лучшем настроении, чтобы нарушать Его волю, поэтому я даже не буду пытаться хитрить и надеяться, что привычка пассивного наблюдения возобладает в Нем еще раз. Наиру, ты должна умереть сама.

Она все-таки взглянула на него. Говорил, что исполнит обещание, а теперь говорит, что ей надо умереть. Надо избавиться от него и засесть в крепости, за камнем теней ее никто не достанет. Покой по-прежнему не отпускал, заставлял слушать.

— Наиру, ты не сможешь одна противостоять рагцам, точно не в сердце их цивилизации и не в эпоху моего правления. Я объясню им, как лучше поступить с телепортами, и ты не сможешь охотиться. Тебе придется жить в постоянной тьме, потому что они возьмут тебя на прицел с орбиты и будут готовы испепелить в любой миг, когда ты отключишь верхний телепорт, чтобы увидеть небо. Да что там, они просто купят хорошую гравитронику и разберут твою крепость. Наиру, ты умрешь. С Эрауэном и моим предшественником у тебя были шансы, без них — нет.

Клидийка сосредоточила всю оставшуюся волю на то, чтобы произвести каплю живого яда и плюнуть им в существо. Капля упала ему на грудь и принялась расширяться, перерабатывая комочки в воду и воздух. Губы обожгло, и Наиру скорее облизала их, нейтрализуя частицы живого яда ледяным. Существо посмотрело на рану, погрузило в нее руку и отбросило большой кусок тела прочь вместе с кистью. На земле яд быстро расправился с комочками, которые даже не пытались разбегаться, и погиб сам.

— Наиру, то же самое ждет твоих детей, если ты продолжишь сопротивление, — сказало существо, оставшись сидеть на прежнем месте. — Ты сильна, очень сильна, в твоих руках невероятное оружие, но судьбы у тебя больше нет. Единственный должен поглотить твою Искру, а не мою. Но! Я готов заплатить за это, заплатить знаниями и услугами. Я могу исполнить твои желания: спасти твой вид, прорастить твою диаспору — и помочь отомстить за Эрауэна. Ты должна выбрать сейчас, пока идет суд: воспротивиться и умереть напрасно либо согласиться и умереть ради жизни детей. Как главный комочек умер ради разумности своего вида.

Покой начал уходить. Поры открылись, Наиру смогла вздохнуть всем телом, ощутила легкий голод от того, сколько сил потратила на борьбу с охватившей ее вялостью, посмотрела на застывшую грязь живого яда, на такое мерзкое в подобии человеку тело роя комочков, погладила горло.

— Как ты можешь обещать, что прорастишь диаспору, Манах? Мы убили целый мир, пытаясь это сделать.

— Да, потому что для этого вас и преобразили. Но здесь, на Баркине, живодеры научились сеять твои семена в другие виды и нашли тех, в ком они прорастают. В тюрьме, где держали вас и моего предшественника, была целая группа детей, выросших из твоей диаспоры.

Дети? Наиру не помнила никаких детей.