Extraordinary Бибо

В моих руках острый шампур, которым я хочу проткнуть трясущийся от смеха живот Зуха. С тех пор как я стал совершать самостоятельные поступки, мне в голову ни разу не пришла мысль поесть конину. Однажды папу хотели угостить лошадиным мясом. Есть у узбеков такое блюдо, под названием норын. Это мелко рубленная лапша с мясом. Её можно есть всухомятку, а можно с бульоном, который подаётся в отдельной косе¹⁶. Ещё в качестве бонуса к этому блюду подают несколько кусков конской колбасы. Сомнительное удовольствие надо признаться. В тот памятный день я впервые услышал о священстве коней для любого осетина, и хоть сам верхом ездил всего пару раз, завет отца решил сохранить надолго. Но вчера в чайхане я ел суп на лошадином бульоне, а значит, ел коня.

– Не принимай близко к сердцу, – подбодрил меня Зух. – Ты не знал, а специально тебе никто не скармливал. Да, и нанизывай мясо, чередуя с курдюком.

В этот момент музыканты, аккомпанировавшие Шерали дали заключительный аккорд и узбекский соловей, поклонившись публике смолк. Мне сразу стало легче ещё из-за того, что живот Зухритдина тоже не пострадал. Бибо резко вскочил на царском айване и спрыгнул на землю. Он подошёл и обнял Шерали. Певец от такого эмоционального проявления чувств тут же разрыдался, повиснув в объятиях папы. Поначалу мне показалось, что Бибо не смог скрыть своего восторга из-за того, что с Божьей помощью Шерали всё же заткнулся. Однако эти двое ещё очень долго разговаривали. Папа задавал вопросы. Шерали шмыгал носом, подробно на все вопросы отвечал. Я догадался, что Бибо проявил к смыслу последней песни совсем непоказной интерес, и был, наверное, единственным благодарным слушателем. Когда разговор завершился, Шерали хотел уйти, но ему уже налили. Бибо обняв его худые плечи, потащил певца обратно к айвану. Из дома, перед которым я стоял, размышляя о женской сущности, стали выходить мужчины в синих бархатных кафтанах, расшитых золотом, в тюбетейках и музыкальными инструментами в руках. Они сменили «джаз-банд» Шерали, потренькали струнами, о чём-то ПО переговаривались, затем ненадолго смолкли, а потом разом грянули, да так, что все присутствующие разом забыли о своих разговорах, поняв, что даже ор в ухо соседа будет бессмысленен.

Одна за другой из того дома, откуда ранее появился будущий шашлык с Зухом, а затем нарядные музыканты, начали выбегать девушки, в чьи чёрные как смоль волосы были вплетены сотни тонких косичек. Это была лучшая половина национального ансамбля танца «Бахор¹⁷» . Во всяком случае, я хотел считать именно так. Мне было совершенно наплевать на тот танец, который исполняли девушки. В узбекских танцах я разбираюсь ещё хуже, чем в бурятских или скажем в калмыцких. Но вид этих чаровниц настолько потряс меня, что я застыл с недоделанным шампуром в руках, пока Зух продолжал свой опус по поводу относительности различных людских мотиваций и жизненных приоритетов.

Девушки грациозно плясали, встав в круг. Глаза Бибо светились радостью. Шерали продолжал рыдать, уперевшись лицом в плечо своего друга, а Камбар так просто был счастлив.

Музыка стихла, и танец окончился. Через мгновение музыканты были готовы грянуть вновь, как Бибо опять поднялся во весь свой исполинский рост и скрестил над головой руки. Этот жест означал, что танцами пришёл конец. Бибо решил – в день, когда он отдыхает душой в доме своего дорогого друга, никто не должен его развлекать, а тем более трудиться. Мы с Зухритдином одни были исключением из этого правила. Был ещё Казик, но тот просто страдал. Со страдающих взятки гладки.

Очень скоро вся ватага девушек-танцовщиц скинув свою изящную обувь удобно разместилась вместе с Бибо и другими гостями на айване. Проходя мимо этого приюта блаженства, я вдруг понял, почему сорт винограда называется «дамский пальчик». Более заметного сходства виноградных ягод и поджатых под себя бело-розовых ступней прекрасных танцовщиц невозможно было себе вообразить. Селекционер знал предмет, над которым трудился. В нём тоже было что-то от Тарантино.

Камбар что-то шепнул на ухо Зухритдину и вскоре несколько проворных мужчин стали готовить в глубине двора ещё одну пиршественную локацию, но теперь на европейский манер, со столами и стульями. Гости продолжали прибывать, и вскоре стало понятно, что мест на айване всем не хватит. Любуясь, как заворожённый дамскими пальчиками, я очень удачно сжёг шашлык, за что получил от Зуха справедливый братский подзатыльник и удостоился получасовой отповедью, какие действия необходимо предпринять, чтобы угли в мангале не воспламенялись. Совсем скоро все переселились за европейский стол, тоже накрытый со всем восточным шиком и изяществом, но прежняя обстановка, наполненная негой и блаженством была безвозвратно утрачена. Девочки-танцовщицы поочерёдно покидали стол и возвращались переодетые. Бибо простодушно умолял их этого не делать, но чаровницы одаривали его соблазнительными улыбками и скрывались за той самой шёлковой занавеской. Бибо был романтик и рыцарь, а потому позволял женщинам многое.

– В нём жарко, – чирикала одна.