Extremes. На пределе

Новичков мы инструктировали: объясняли, что нужно побольше пить, чтобы организм не обезвоживался, и не забывать про защитный крем от солнца. В каждой новой смене непременно оказывалась горстка самоуверенных британцев, не желавших слушать советы. В первый же день они отправлялись на прогулку без футболки и крема — а потом неделю верещали от боли, когда кто-то дотрагивался до их обгоревшей кожи, и от ужаса, когда видели себя в зеркале. В основном мы лечили солнечные ожоги, царапины и похмелье. Самой сложной задачей было помешать студентам-старшекурсникам гробить себя по субботам алкоголем из магазина беспошлинной торговли.

Тем временем я штудировал справочники, знакомясь с возможными опасностями, которые мог таить океан. Так, я узнал, что у мурены плохое зрение, но мощные челюсти. Коралловый аспид — одна из наиболее ядовитых змей на планете. Четверка самых опасных акул — большая белая, серая, шестижаберная и тигровая. Но главное, о чем говорили книги, — в воде самую большую опасность представляет сама вода.

***

«Ремень! Ремень! Ремень!» — выкрикивает он так, будто это одно длинное слово. Подняв голову, я ударяюсь шлемом о переборку вертолета, потом скрещиваю руки на груди, нахожу пряжку и просовываю большие пальцы под плечевые ремни подвесной системы. В темноте мы садимся на воду и немедленно начинаем тонуть. Вода мне уже по щиколотку. Высвободив правую руку из ремней, я левой нащупываю рукоять аварийного открытия окна. Уйдя под воду, вертолет начнет погружаться на метр каждую секунду.

Я никогда не думал, что выбираться из тонущей машины так сложно. Открой дверь и плыви себе наверх. Что тут трудного? На суше я легко могу задержать дыхание почти на три минуты, плаваю тоже недурно. Сколько времени может уйти на то, чтобы подняться с глубины, скажем, метров двадцать? Но необходимо учитывать суровую реальность — физические условия и свои физиологические возможности. Итак, скоро ли я смогу подняться наверх? Возможно, никогда.

Мы на учениях. Тренинг по покиданию затонувшего вертолета проводится на базе военно-морской авиации Ее Величества в Йовильтоне. Здесь все приспособлено для того, чтобы экипажи воздушного судна учились выбираться наружу при падении машины в открытую воду. Такие тренировки жизненно необходимы. При падении вертолета в 80% случаев от сигнала тревоги до удара о воду проходит менее 15 секунд. Больше 70 % вертолетов тонут мгновенно, половина из них при этом переворачивается вверх дном. Военный опыт вертолетных аварий тоже не ободряет. Если инцидент произошел в дневное время, количество выживших составляет 88 %, но когда вертолет падает в воду ночью, этот показатель снижается до 53 %.

Почему так происходит? Ведь вертолетчики — это здоровые, тренированные парни, военнослужащие, в большинстве случаев отличные пловцы. Ответ следует искать в устройстве нашего организма.

***

Мы считаем плавучесть неотъемлемым природным свойством нашего организма — потому что вряд ли ныряли на такую глубину, когда начинаешь тонуть, а не всплывать. Когда находишься близко к поверхности, первые семь метров или около того, то погрузиться еще глубже довольно трудно. В теле, а точнее — в легких, есть воздух, который играет роль поплавка и выталкивает тебя вверх. Как тут не вспомнить старый добрый закон Архимеда — тем более что на этом этапе выталкивающей силы, действующей на тело, вполне хватает, чтобы вернуться на поверхность.

Но стоит опуститься еще на несколько метров, и все меняется. По мере того как давление воды растет, ткани и органы сдавливаются, воздуха в легких остается все меньше, и в конце концов ты становишься тяжелее окружающей воды. Такому тяжелому предмету полагается опускаться на дно, а не всплывать навстречу спасению.

Это состояние получило название «отрицательной плавучести». Странный термин, если вдуматься, — как если бы мы описывали «отрицательное богатство». По сути дела мы говорим о погружении, которое, возможно, предшествует утоплению.

***

Вода тем временем стремительно прибывает, мне уже по пояс, и каждая клеточка моего тела кричит, что я должен поскорее отстегнуть эти пряжки и выбираться в окно. На самом деле это стало бы роковой ошибкой. Стоит отстегнуться от кресла, и меня закрутит мощной струей хлынувшей внутрь воды. Двигаться к выходу против течения, да еще и найти металлическую рукоять, открывающую окно, просто нереально. Если я хочу остаться в живых, нужно ждать. Вода, клокоча, продолжает заполнять кабину. Сейчас она доходит мне до груди, кабина качается, высоко расположенные моторы и винты перевешивают, и машина в темноте клонится набок. Вода уже касается моего подбородка, когда кабина начинает переворачиваться. Воздуха осталось на несколько вдохов, но я все еще пристегнут к креслу и борюсь с неодолимым желанием удрать.

***

Нужно задержать дыхание — это залог выживания. По сути нужно лишь усилие воли, твердость, которую ты должен обрести, когда от нее зависит твоя жизнь.