Ежегодный альманах Владимирского регионального адвокатского бюро Залевский и партнеры. 2016

По выражению К. Колласа, требованиям государственных кредиторов не хватает именно защиты, которая могла бы быть оказана им принудительной силой закона, в особенности же недостает того органа, через который представлялось бы возможным провести принудительное взыскание с государства. Отказ в платеже по займу со стороны государства есть злоупотребление своей властью и свидетельствует лишь о том, что оно не достойно того доверия, которое ему оказывали. Вынужденность расходов, превышающих доходы, – это лишь слабое оправдание21.

Вышесказанное дополняется невозможностью процедур государственного банкротства, поскольку оно a priori является ≪вечным≫ институтом. Общее правило таково, что при невозможности или невыгодности выполнения своих обязательств государство произвольно и односторонне устанавливало их сокращение. Кредиторы могли либо принять предложенные новые условия, либо вообще не получить исполнения.

Мировая практика в рассматриваемую эпоху достаточно ясно продемонстрировала, что и там, где кредитор государства, в принципе, не был лишен права привлечь к суду должника, отсутствовала возможность применить меры взыскания к государству, несмотря на наличие соответствующего судебного решения.

В связи с различным положением кредиторов государства-должника поданных и иностранцев следует отметить и дополнительные меры защиты интересов последних, которые не были зафиксированы в российском законодательстве, но вытекали из практики международно-правовых отношений. Данные специальные способы защиты практически все были связаны с силовым преодолением невозможности частноправового взыскания с государства-должника и поэтому требовали ограничения его суверенитета.

В.Н. Твердохлебов выделил, в частности:

• прямое получение определенной части налоговых доходов;

• создание особого фонда, аккумулирующего часть доходов государства – должника, управляют которым представители государств-кредиторов22.

Кроме этого, если заем был гарантирован третьими государствами, при невыполнении обязательств заемщиком погашение производилось ими.

Россия, часто выступая гарантом в получении займов третьими странами, никогда не прибегала к подобному гарантированию своих займов.

Опыт же применения международных санкций она приобрела после выхода в 1918 году декрета об аннулировании государственного долга. Вопреки доктрине Монроэ-Драго, отрицающей применение методов насилия в отношении суверенного государства, при отказе с его стороны от выполнения финансовых обязательств по займам, как противоречащих принципам международного права, ведущие мировые державы попытались применить в отношении РСФСР венесуэльский вариант силового давления23. Однако в России он явно не удался: интервенция, как известно, закончилась поражением стран Антанты.

Отказавшись оплачивать государственные долги, советское правительство не только лишило себя возможности размещать государственные займы за рубежом, но и серьезнейшим образом подорвало доверие к государственному кредиту в широких слоях российских граждан, что вскоре обусловило необходимость принудительных массовых заимствований.

Обобщение приведенных фактов и суждений позволяет сделать следующие выводы.

Утратив в XVIII веке частноправовые черты, присущие займам монархов предыдущих столетий, государственный кредит в России постепенно отказывался и от способа обеспечения подобных договоров – залога драгоценностей, недвижимости и определенных источников дохода. Обеспечением исполнения обязательств, вытекающих из договора государственного займа, стала общая (бюджетная) платежеспособность империи. Поэтому решающее значение приобрела превентивная защита интересов держателей государственных ценных бумаг, выраженная в совокупности публично-правовых гарантий, неотъемлемым образом включенных в финансовую систему. Их развитие и неуклонное исполнение государством-должником своих обязательств укрепляло доверие потенциальных займодавцев и позволяло привлекать средства в колоссальных масштабах. То, что российский государственный кредит был далек от совершенства, в принципе, не вызывает сомнений, однако тот факт, что из кризисов правительство старалось всегда выходить с наименьшими потерями для держателей государственных ценных бумаг, заслуживает уважения.

В сфере государственного займа очень остро ощущается шаткость правовых конструкций; ни публичное, ни частное право не гарантированы от нарушения сувереном, а посему существенное влияние оказывают политические перемены и экономические кризисы. Все это актуализирует признак алеаторности государственных заимствований, который ни в прошлом веке, ни сегодня достаточно не учтен.

В.Г. Залевский. Проблемы соотношения терминов «государственный кредит» и «государственный заем» в теории и законодательстве

«Сделавшись в одно и то же

время мирным орудием и бичом,

государственный кредит