Ежи и К (СИ)

— Мэд, — как можно строже постарался сказать я, — больше так не делай, пожалуйста. Иначе снова получишь по заднице, — добавил, с трудом сдерживая улыбку.

— Спасибо, Ли, я больше так не буду, — Мэд, кряхтя, поднялся с кровати и подхватил Ежика на руки. — А что ты делаешь в нашей спальне, дорогой?

— Я есть хочу, — ничтоже сумняшеся произнес рыжик и уставился зелеными глазищами на отца. Тот мгновенно растаял и, уложив сына в нашу постель, пошел к двери. — Ежи, принести фруктов?

Сын важно качнул головой.

— А тебе, Ли?

— Мне персик и энго, милый. — Я обласкал Мэда взглядом, поиграв бровями и указывая ему на трусы, а он в ответ улыбнулся нежно и скрылся за дверью.

— Мапа, когда я вырасту, я выйду замуж за отца. Я так его люблю, ма! — Рыжик сладко вздохнул.

— Ну, здрасте вам пожалуйста, а мне что прикажешь тогда делать? — возмутился я.

— А ты себе другого найдешь, — убедительно возразил Ежи.

— Ну, он же будет уже старенький! Зачем тебе старикашка, сынок? Ты найдешь себе своего альфу, молодого, красивого.

— Нет. Я хочу замуж только за отца! — Надулся Ежи.

— Ну, хорошо. Давай я дочитаю тебе сказку про Василиса Премудрого? На чем мы с тобой остановились?

— Мапа, а правду отец говорил, что ты был заколдованный, а он тебя расколдовал? Прямо как в сказке?

Ох, уж этот Мэдирс…

— Правда, сынок.

— Ну, где тут мои рыжики, соскучились по мне? — Мэдирс внес поднос с фруктами, поцеловал Ежи, и протянул ему энго.

— Отец, поцелуй мапусю тоже! Я хочу посмотреть, как он в лягушку превратится. А потом я буду носить его в кармашке и кормить червячками. — Ежик зевнул и подергал Мэда за трусы, которые тот так и не переодел.

— Ежи, сынок, а кто же тебя будет обнимать и целовать, если я буду лягушкой? — Мы с Мэдом улыбались и разглядывали вовсю зевающего ребенка, надкусившего плод энго и жующего с закрытыми глазами.

— А он потом опять тебя поцелует и ты меня обнимешь, — пробормотал Ежик и свернулся клубочком на постели, поудобнее устраиваясь.

Мэд подхватил его на руки и понес в детскую спальню, на ходу что-то нежно нашептывая ему в ушко.

Я пожевал фрукты и сладко вытянулся на постели, начиная проваливаться в спасительный сон, как руки вдруг охватил холодный металлический обруч.

Мэд пристегнул наручники к кровати и развернул меня на спину.

— Не спи, замерзнешь, — улыбнулся коварный муж, — кто-то сейчас получит порцию наказания. — Он прошелся языком от пупка до ключиц. — Пока не отгадаешь слово, буду истязать тебя оральными ласками.

Спать хотелось неимоверно. А слово я знал.

— Слово — «минерал», — зевнул, широко разевая рот, — Ключ от наручников в тумбочке. Закончишь — отстегнешь. И постарайся не будить, а то отшлепаю за рисование языком. Фу таким быть. — И стал проваливаться в негу сна, слыша на периферии недовольные похрюкивания Мэда.

Разбудил, конечно же. Прямо перед самым моим оргазмом. Поросенок.

====== Почемучка ======

— Мапа, а почему, когда отец переодевается, надо или выйти в другую комнату, или отвернуться, или хотя бы просто не смеяться?

— Ежи! Когда я ем, я что? — стараясь не подавиться и не засмеяться, я поспешно спрятался за бокал и посмотрел на сына. Выстриженная прядка на лбу притягивала взгляд и добавляла комичности ситуации.

— Ой! — Ежи прикрыл ладошкой беззубую улыбку, прожевал и ответил, — Я глух и нем, хитер и быстр, и дьявольски умен.

— Вот это ты запомнил, молодец. А про то, что подглядывать — неприлично, ты, как всегда, забыл, да, сынок?

— Ну, мапа! Когда я переодеваюсь, ты же смотришь! А мне почему нельзя?

— Потому что, когда ты одеваешься, я тебе помогаю. Если бы я не помогал тебе, что бы ты надел сегодня?

— Твои красивые красные чулочки? А на голову красивую резиночку с пушком. Лиамчик сказал, что мне очень идет, и я самый красивый омега во всем космосе!

ПапА закашлялся и Ежи привстал и похлопал его по спине.

— Мапа, знаешь, мы с Лиамом решили пожениться.

— Вот как? А зачем тебе муж?

— Ну, не знаю… Будет мне колготки надевать, говорить каждое утро, какой я красивый.

— А то, что мы с дедулей это тебе говорим каждый день много-много раз, тебе не достаточно?

— Конечно же, нет. Этого никогда не бывает достаточно. Мапууусь! Ну, пожааалуйста! Ну разреши, пусть Лиамчик будет моим мужем! Вдруг с вами что-то случится, и кто тогда будет меня любить?

— Сер-р-р-р-хио!!! — Нилсир всё еще не мог откашляться. — Замуж можно выходить только взрослым.

— Нилси, ну ведь это форменное безобразие! Ну, ничегошеньки же мне нельзя! Рисовать на обоях — нельзя. Замуж — нельзя. Играться с писюнчиком — нельзя! Много сладкого — нельзя! Я уже устал быть маленьким! А Лиамчик сказал, что когда мы поженимся, он разрешит мне есть много конфет и сладостей.

— Ежи, милый, тебе понравилось вырывать зубки? — Я приподнял брови и сжал зубы, чтобы удержаться от смеха.

— Мапа! Ты же умный омега! Зачем ты задаешь глупые вопросы? Вырывать зубки — больно!

— А если ты будешь есть много сладостей, у тебя заболят все зубки и их придется удалить. Ты хочешь ходить без зубов и питаться одним супчиком?