Ежи и К (СИ)

Ежи в ужасе вытаращил зеленые, как у Мэдирса, глаза и отрицательно закачал головой, крепко стиснув губы и даже, на всякий случай, прикрыв ротик ладошкой. Его богатое воображение подчас играло с ним злые шутки.

— Отлично. Со сладостями разобрались. Теперь по пунктам. Если ты будешь рисовать на обоях, мы не сможем сохранить твои рисунки. Когда мы в следующий раз поклеим обои, все твои рисунки пропадут. Ты же пробовал отковыривать обои? Знаешь, что это сделать невозможно? А вот если ты будешь рисовать на бумаге, то все-все твои рисунки можно будет пересматривать хоть каждый день. Да, дорогой?

— Да, мапуся!

— Замуж можно выходить, мой хороший, по закону, только взрослым. Ты же уже знаешь, что все должны придерживаться законов и?..

— … правил приличия, — закончил Ежик, тяжело вздохнув.

— Вот и славно. Если ты уже поел, что надо сказать?

— Приятного аппетита. — Ежик встал из-за стола и подбежал к Нилсиру. — Дедуля, пойдем с тобой поиграем?

— Сынок, мне кажется, ты не убрал перед ужином игрушки в своей комнате. Сходи и наведи там порядок.

В комнату вошел Мэд, подхватил на руки Ежика и поцеловал его в щечку.

— Отец! А поцеловать под хвостик?

Мы с Мэдом коротко переглянулись.

— Это в попу, что ли?

— В шею же! Там хвостик. Ты что?!

Мэд зарычал и поцеловал, щекоча, в нежную тонкую шейку рыжика, отчего тот завизжал и скукожился, смеясь.

— Как я тебя люблю, Ежинька!

А сынуля в ответ обнял его за шею и радостно ответил:

— Как я тебя понимаю!

Мэдирс хрюкнул и продолжил:

— А кто это у нас такой сладкий? Съем тебя сейчас, съем!

Ежик уперся ему в грудь руками и возмущенно нахмурил рыжие бровки:

— Ну, тебе лишь бы поесть, отец!

Мэд отпустил сына на пол, погладив его по голове, и присел за стол, накладывая на тарелку стейк и овощи.

— Дедуля, пойдем, пойдем поиграем, — Ежи тянул папА за рукав. — Давай ты понарошку будешь сынок, а я буду — мапа?

Они вышли за дверь и оттуда донесся звонкий голосок сына:

— Сынок, сложи, пожалуйста, игрушки в своей комнате, а я тебе песенку спою! «Дружба крепкая не сломается, не расклеится от дождей и вьюг. Друг в беде не бросит, лишнего не спросит, — вот что значит настоящий, верный друг.»

— Ли, что я пропустил, пока работал? — Мэдирс аккуратно разрезал стейк и внимательно смотрел на меня. Его интересовало все — что говорил Серхио, чем мы занимались, как дела у папА, и он старался наверстать упущенные моменты каждую минуту. Перед отлетом на Землю он опять много времени проводил вне дома, а когда появлялся, то баловал Ежи даже сильнее, чем дедуля. Мне одному приходилось гасить их пыл и не давать испортить сына вседозволенностью окончательно.

— Наш сын собирается жениться на Лиаме. Чтобы тот помогал ему надевать колготки и каждое утро говорил, какой Ежи красивый. «Самый лучший в космосе омега». Нет, ты слышал? Вот вроде бы и бета, а поди ж ты, какие комплименты отвешивает. У Риона научился, наверное. Кстати, Мэдди, у вас такие браки разрешены, между кузенами?

— Между кузенами да, но ты же не думаешь, что это у детей всерьез? — Обеспокоился Мэд, перестав жевать и серьезно глядя мне в глаза.

— Не смеши мои подковы! Буквально на днях Ежи собирался замуж за тебя. Сегодня за Лиама, а завтра подрастет малыш Солиса и он захочет в мужья его. — Я сдерживался изо всех сил. Мэдирс, деловой бизнесмен и в далеком прошлом пират, когда дело касалось Ежика, становился беспомощным и мягким, как масло на сковородке.

— АААААА!!! — донеслось из коридора, и Мэд подскочил на стуле, срываясь бежать на зов воющего сына. Я удержал его рукой, приподняв брови и указав на стул. Ибо такое у нас бывало часто и я был привычен к разным выражениям эмоций Ежика.

— МАПААА!!! У вас с отцом что, свадьба уже была??? — зареванная мордаха Серхио с красным носом и мокрыми губёхами ткнулась мне в живот, и он обхватил меня руками за талию, неверяще уставившись на меня, с обидой в глазах.

— Конечно, детка. Шесть лет назад.

— А почему вы меня не позвали? — Ежик упал мне лицом в колени и разрыдался от обиды, сотрясаясь всем тельцем.

Мы с Мэдом переглянулись и я посадил сына на коленки, вытирая слезки:

— Потому что тебя тогда еще не было.

— Как это? А где я был? — Ежи моргал слипшимися ресничками и всхлипывал.

— Ты был у меня в животике, дорогой, — я мягко улыбался, вспоминая, как прошла наша свадьба и каким красивым был Мэд.

— АААААА! — пуще прежнего заголосил Ежи. — Зачем ты меня съел? — рыдания были такие горестные, такие искренние, что я сам чуть не заплакал сквозь смех.

— Сынок. Посмотри на меня. Разве я мог тебя съесть? Я же тебя люблю, моя радость. Ты был вначале маленькой клеточкой в моем животе. Потом рос, рос, и родился. А когда ты выйдешь замуж за своего избранника, у тебя тоже будет малыш. Ты станешь папой, а я стану дедушкой.

— Честно-честно?

— Честно-честно! Я тебя никогда не обманываю, Ежи.

Он прижался ко мне, повздыхал, слез с коленей и побежал к дедушке делиться новостями.

Мэд подошел ко мне и подхватил на руки:

— Ли, ты мой герой! Как у тебя хватает терпения и мужества отвечать на все почемучки Ежика? Тебе надо памятник отлить из золота.