Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку

Когда 19 февраля 1994 года Дерек Джармен умер от осложнений, вызванных СПИДом, Coil выпустили в память о нем ограниченный тираж мини-альбома Themes From Derek Jarman’s Blue с композициями, записанными годом ранее во время зимнего солнцестояния для последнего фильма Джармена «Блю». Отражая в изобразительном ряде почти полную слепоту режиссера, «Блю» содержит один только голубой экран, сопровождаемый насыщенном саундтреком из фрагментов музыки, отрывочных голосов и случайных шумов, на фоне которых Найджел Терри зачитывает дневники Джармена.

У Coil вошло в привычку записывать музыку, соответствующую фазам солнца и луны во время солнцестояния и равноденствия. В осеннее равноденствие 1994 года они намеревались воскресить Black Light District – проект, который Бэланс уже несколько лет обсуждал с Дрю Макдауэллом. В 1989 году их первая попытка поработать как Black Light District окончилась тем, что Макдауэлл назвал «бэд-трипом под эйсид-хаус». Хотя эта запись так и не увидела свет, его пригласили как полноценного участника Coil для работы над Love’s Secret Domain. Однако до студии он так и не дошел. «Мне дали такую сильную кислоту, – жалуется он, – что я перенесся в другую часть страны. Я не был в Лондоне, это точно». На обложке сингла Windowpane Бэланс поблагодарил Макдауэлла за «частичное присутствие». Когда в 1994 году Coil продолжили развивать концепцию сидерического звука, Макдауэлл наконец вошел в группу. Он появился на оборотной стороне сингла Nasa Arab в эпической десятиминутной композиции «First Dark Ride», слегка испорченной тем, что ясные ритмы морзянки пропущены через туннельные эффекты, превратившие трек в разочаровывающе плоское техно.

«Концепция Black Light District постоянно менялась, но в целом рассматривалась как нечто более темное и тяжелое, чем Coil, – объясняет Макдауэлл. – Когда мы впервые обсуждали ее, то видели ее как сочетание краут-рока и безумия эйсид-хауса». Вероятно, Black Light District стал еще одной стратегией создания музыки, свободной от давления и ожиданий. Действительно, возрождение проекта после Love’s Secret Domain выглядит отвлекающим маневром. Однако когда он заработал всерьез, стало ясно: здесь что-то не так. Группа чувствовала присутствие некой сущности, пытающейся быть услышанной. Сперва Бэланс испугался, что это те же существа, которые оккупировали студию во время записи Love’s Secret Domain, но вскоре выяснилось, что с таким они еще не сталкивались. В результате они вновь отложили Black Light District, сосредоточившись на ченнелинге с новоприбывшей сущностью через микшерный пульт. «Мы сразу сменили тактику, оставили все, чем занимались, и обратились к тому, что внезапно оказалось очень важным, – шепчет Бэланс. – Целую неделю мы ощущали, что над нами что-то открылось и вливалось в нас. Мы чувствовали постоянное вдохновение, а потом, так же внезапно, оно оборвало передачу. Мы почувствовали, что оно уходит. Помните, как в „Близких контактах третьей степени“ главный герой делает горку из картофельного пюре в тарелке? Мы в тот момент находились в похожей ситуации». Получившийся минималистский альбом Coil vs. ElpH звучит словно примитивная, невнятная речь, вырезанная из эфира и представленная в ослепительном свете. Передача возобновилась на следующий год, когда Слизи случайно наткнулся на старую катушечную пленку. На этот раз ElpH полностью захватил пространство вокруг них, распространяя указания и сигналы через телевизор, старые кассеты и «поломки» студийного оборудования. Глитчи и дефекты цифровых и аналоговых инструментов разрывали пространство звука – и через эти разрывы вперед устремлялось прошлое. Выступив в роли принимающей антенны, Coil назвали этот проект Worship The Glitch.

«Мы занимались ченнелингом или вроде того, – рассказывает Макдауэлл. – По крайней мере, такова была идея, с которой мы позволяли себе тогда играть. Весь смысл Worship The Glitch заключался в том, чтобы убрать из альбома как можно больше, однако оставив ему какую-то структуру. Поэтому там такие разреженные, призрачные вещи. Но главным стимулом оказалась прекрасная и странная запись поющей женщины. Мы, конечно, подумали, на черта нам это надо, немного повозились с пленкой, но все же она была замечательна сама по себе, как найденный артефакт. Мы действительно рассматривали это как послание, когда ты знаешь: что-то происходит. Разве можно „просто найти“ нечто подобное?»