Эзотерическое подполье Британии. Как Coil, Current 93, Nurse With Wound и другие гениальные сумасброды перепридумали музыку

Слизи познакомился с Берроузом в 1977 году, работая вместе с Джоном Харвудом над дизайном лондонского магазина BOY. Оказавшись по делам в Нью-Йорке, он навестил Берроуза в Бункере – бывшем помещении Юношеской христианской ассоциации в Бауэри. Он показал писателю фотографии его оформления в BOY. Обсуждая возможность их включения в фотоальбом, который тогда составлял Берроуз, они выпили бутылку водки. Через два года Слизи и Пи-Орридж по нуждам Throbbing Gristle приехали к Берроузу в его новый дом в Лоуренсе, штат Канзас, чтобы покопаться в его архиве пленок со всевозможными экспериментами. Писатель хранил целую гору катушек в коробках из-под обуви. Самые интересные находки они издали в 1981 году под названием Nothing Here Now But The Recordings на Industrial Records. «Берроуз – первый писатель, который показал мне, что можно иметь моральную и философскую систему, выходящую за рамки общепринятых норм, но при этом работоспособную и осмысленную. Это во многом касается сексуальности, но в той же мере – политики, отношений и многого другого, – говорил Слизи Бибе Копфу в 1997 году. – Вся жизнь Берроуза проходила за пределами общепринятого, и тот факт, что он мог жить так и писать об этом, оказал невероятное влияние на меня». Копф поинтересовался, как бы он определил моральную и политическую систему Берроуза, которую перенял. «Отрицание всего, что связано с христианством, средним классом и гетеросексуальностью, – отвечал Слизи. – Больше всего в творчестве Берроуза мне нравится, что он практически полностью отверг гетеросексуальный секс и отношения, заменив их чем-то, что было его собственным, чем-то… как прилагательное от „пан“?» Бэланс подсказал: «Пан, пан, пан… пандрогинный? Пандрогиния?» «В общем, тем, что было его собственным творением, никак не связанным с американским гомосексуальным образом жизни, который в последние годы крайне распространился, став весьма ограничивающим, контролирующим и печальным, – продолжал Слизи. – Американцы много боролись, потому что их культура очень гомофобная и фанатичная, но средства, которые они использовали для борьбы с этим, сами приобрели вид конформизма и уступок, что, с моей точки зрения, говорит о полном поражении».

«Мое восприятие работ Берроуза заключается в том, что в духовном мире его книг нет никакого самосознания, интеллектуализации или современности, – объяснял Слизи. – Время его книг не является отравляющей реальностью настоящего. Это иное время, то же самое, куда вы попадаете, когда охвачены сексуальной страстью, поскольку то, что вами руководит в этот момент, не имеет отношения к сознанию, а целиком физическое и эмоциональное, если вы всё делаете правильно. На мой взгляд, это время лучшего секса, когда вы полностью во власти эротики и ваше поведение ничем не напоминает какого-нибудь бухгалтера из Бекслихит. Это поведение человека, чье бытие источает сексуальность, влечение и вожделение. Именно в таком состоянии мы записываем музыку, поскольку лишь в нем рождается страстная, инстинктивная, неосознанная связь с вещами, определяющими звук».

Coil возобновили дружбу с Берроузом в 1992 году, когда Слизи работал с индастриал-группой Ministry над их клипом Just One Fix. Слизи спросили, может ли он пригласить Берроуза сняться в нескольких сценах, и, когда тот согласился (исключительно ради денег), Coil воспользовались возможностью навестить его и сделать несколько записей для себя. Бэланс попросил Берроуза зачитать составленный им текст из отдельных фраз и слов, которые они могли бы монтировать в разных комбинациях. Они так и не использовали этот материал. «Он был само очарование, – вспоминает Слизи. – Такой же неразговорчивый, как мы. Ему вполне достаточно следить за тем, чтобы у гостей была выпивка, а самому просто сидеть и наблюдать за своими кошками, почти не разговаривая. Это не было недружелюбием – скорее в его поведении было что-то шаманское. Иногда мы беседовали, но всегда в качестве исключения».

«В четверг вечером, когда он возвращался из своей клиники, где принимал метадон или героин, Берроуз танцевал как ребенок, распевая песни о любви к астронавтам, – добавляет Бэланс. – В эти дни он был великолепен. Уровень его экстраверсии напрямую зависел от того, сколько времени прошло с полудня четверга». В ту поездку Бэланс захватил книгу «Кот внутри» для автографа. Берроуз подарил ему ус своего кота, вложив его на первую страницу.