Читаем Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников полностью

принадлежали они к различным политическим лагерям (Плещеев был связан с

"Отечественными записками" Некрасова и Салтыкова); однако старый тон личной

близости остается навсегда в их случайной переписке (например, письма

Достоевского к Плещееву в 1875 году в связи с "Подростком").

6 Стр. 183. Утверждение Милюкова, будто Петрашевский был холоден ко

всему русскому, неверно. Уже здесь начинает сказываться отступление

Милюкова от истины, согласно его поздним воззрениям в эпоху реакции 80-х

годов.

276

7 Стр. 183. Это неверно. Именно кружок Дурова был наиболее левым

среди петрашевцев, именно он стал развивать свою деятельность соответственно

вере в неизбежность восстания. Не прав Милюков и далее, когда делает

Достоевского, уже в 40-х годах, совершенным славянофилом; наоборот, как

рисует Достоевского в образе Алексея Слободина Пальм, он был согласен с тем, что освобождение крестьян может произойти путем восстания; это

подтверждается и другими данными (Достоевский среди петрашевцев).

8 Стр. 184. В издании стихотворений Пушкина 1826 года под таким

названием были напечатаны первые тридцать четыре стиха из стихотворения

"Деревня". Полностью же с заключительным куплетом "Увижу ль, о друзья..."

(под тем же названием "Уединение") стихотворение распространялось в списках, и только в 1870 году оно было впервые напечатано в России под настоящим

заглавием "Деревня".

9 Стр. 185. Так называли Державина современники по известной его "Оде

к Фелице" - посланию Екатерине II.

10 Стр. 187. Письмо Белинского к Гоголю было передано Достоевскому в

марте 1849 года Плещеевым. Достоевский, как он сам сообщал в показаниях

следственной комиссии, тут же прочел его Дурову и Пальму и обещал прочесть у

Петрашевского (Бельчиков, 136). 15 апреля это чтение состоялось. Ахшарумов, Тимковский, Ястржембский и Филиппов показали, что Достоевский дал им

рукопись и Филиппов сделал с нее копию {там же, 101).

11 Стр. 187. Имеется в виду статья Герцена "Москва и Петербург" (1842), полемически направленная против славянофилов.

12 Стр. 189. М. М. Достоевский был арестован в ночь с 6 на 7 мая 1849

года.

13 Стр. 196. Имеются в виду высказывания о "Записках из Мертвого дома"

Тургенева и Герцена. В конце декабря 1861 года Тургенев писал Достоевскому:

"Очень Вам благодарен за присылку двух номеров "Времени", которые я читаю с

большим удовольствием. Особенно - Ваши "Записки из Мертвого дома". Картина

бани просто дантовская" (И. С. Тургенев, Письма, т. IV, изд. АН СССР, М.-Л.

1962, стр. 320). Герцен писал в статье "Новая фаза в русской литературе", что

эпоха пробуждения после смерти Николая I "оставила нам одну страшную книгу, своего рода carmen horrendum <ужасающую песнь>, которая всегда будет

красоваться над выходом из мрачного царствования Николая, как надпись Данте

над входом в ад: это "Мертвый дом" Достоевского, страшное повествование, автор которого, вероятно, и сам не подозревал, что, рисуя своей закованной рукой

образы сотоварищей-каторжников, он создал из описания нравов одной

сибирской тюрьмы фрески в духе Буонарроти" (Герцен, XVIII, 219).


П. П. Семенов-Тян-Шанский

ИЗ "МЕМУАРОВ"


277

Печатается по книге: "Мемуары" П. П. Семенова-Тян-Шанского, т. 1, Детство и юность (1827-1855 гг.), Пгр. 1917, стр. 194-207, 212-215, а также т. 2, Путешествие в Тянь-Шань, М. 1946 (первая публикация второго тома

воспоминаний), стр. 69-70, 123-124, 127-128, 130.


1 Стр. 202. Семенов-Тян-Шанский поселился в Петербурге на

Васильевском острове вместе с Н. Я. Данилевским осенью 1845 года,

2 Стр. 203. Так, по-видимому, относились к Петрашевскому многие его

знакомые. "О Петрашевском, - пишет его биограф, - осталось много

неприязненных отзывов, несколько выражений сочувствия и уважения и очень

мало выражений симпатии. Знавшие его ближе высоко ценили его объективно - за

широкую образованность, <...> за культурную роль в обществе, но по-

настоящему, как человека, его никто не любил. Всякий готов был не простить ему

чего-нибудь, подметить в нем странное, смешное, недоброе <...>. Люди, сталкивавшиеся с Петрашевским извне, <...> видели в нем, в лучшем случае, праздное чудачество, "страсть оригинальничать", желание "не быть как все" (К.

Веселовский)" (Лейкина, 64).

3 Стр. 205. В секретной записке А. П. Заблоцкого-Десятовского "О

крепостном состоянии в России" (1841) обосновывалась необходимость

ликвидации крепостного права.

4 Стр. 205. Полное название издания: "Карманный словарь иностранных

слов, вошедших в состав русского языка, издаваемый Н. Кирилловым". 24

декабря 1844 года в "Русском инвалиде" появилось объявление о том, что в

"Словаре" дано будет объяснение 4000 слов и особая энциклопедия по истории

наук в алфавитном порядке. Вышло всего два выпуска: первый в апреле 1845

года, второй через год, обрываясь на статейке "Мальтийский орден". На обертке

словаря имеется "несколько слов от издателя" с пояснением, что словарь этот "не

что иное, как краткая энциклопедия искусств и наук, или, вернее сказать, краткая

энциклопедия понятий, внесенных к нам европейской образованностью". Что

словарь появился как "один опыт", предложенный Петрашевским, как пробный

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука