Читаем Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников полностью

наст, том, стр. 70).

20 Стр. 210. См. письмо к отцу от 10 мая 1839 года (Письма, I, 52-54).

21 Стр. 211. См. письмо к брату, М. М. Достоевскому, от 24 марта 1845

года: "получил от москвичей 500 руб. серебром" (Письма, I, 74).

22 Стр. 211. Достоевский "вошел в славу" не сразу по возвращении, а

спустя года два-три, когда были опубликованы "Записки из Мертвого дома".

Появившиеся годом раньше в журнале "Время" "Униженные и оскорбленные" в

идейном отношении получили положительную оценку Добролюбова (в статье

"Забитые люди"), но славы Достоевскому они еще не создали: Добролюбов так и

сказал о романе, что он "ниже эстетической критики".

23 Стр. 212. Сергей Федорович Дуров - поэт и писатель, на квартире его

происходили собрания так называемого дуровского кружка, куда входили левые

из петрашевцев (см. прим. 7 к стр. 183). С Достоевским Дуров никогда не был

близок. На каторге отношения их были далекими, но не враждебными (как пишет, например, П. К. Мартьянов - см. стр. 241, 242). По освобождении из каторги

Дуров и Достоевский целый месяц прожили вместе в доме К. И. Анненкова (см.

письмо к П. Е. Анненковой от 18 сентября 1855 года - Письма, I, 162). В письме к

Ч. Ч. Валиханову от 14 декабря 1856 года Достоевский пишет: "Поклонитесь от

меня Д<уро>ву и пожелайте ему от меня всего лучшего. Уверьте его, что я люблю

его и искренно предан ему" (Письма, I, 202).

24 Стр. 213. В биографической заметке о Дурове об этом сказано глухо:

"родственник гр. Я. И. Ростовцева, бросил свой прежний круг, разошелся с

родными и стал в центре молодой богемы" (см. Лейкина, 117).

25 Стр. 213. Семенов не мог не знать, что "присужден" был за это

Достоевский, и непонятно, почему он не упоминает здесь его имя.

280

26 Стр. 214. Салтыков был выслан в Вятку 28 февраля 1848 года за свои

повести "Противоречие" и "Запутанное дело", напечатанные в "Отечественных

записках", аресты же по делу петрашевцев начались 22 апреля 1849 года. Его

привлекали к допросу по вопросным пунктам, присланным из III Отделения на

место службы (см. С. Макашин, Салтыков-Щедрин, т, I, M. 1951, стр. 277-298, 319-332).

27 Стр. 215. В тексте публикации ошибочно: "29 декабря".

28 Стр. 217. Эта встреча произошла в августе 1856 года.

29 Стр. 218. В Семипалатинск Семенов возвратился 1 ноября 1856 года.

30 Стр. 219. Семенов ошибся: А. И. Исаев умер 4 августа 1855 года.

31 Стр. 220. Из поэмы Пушкина "Полтава".


Д. Д. Ахшарумов

ИЗ КНИГИ "ИЗ МОИХ ВОСПОМИНАНИЙ (1849-1851 гг.)"


Печатается по изданию: Д. Д. Ахшарумов, Из моих воспоминаний (1849-

1851 гг.), изд. "Общественная польза", СПб. 1905, гл. XVII, стр. 100-113.


1 Стр. 231. Спешнев был осужден не на двадцать, а на десять лет

каторжной работы.

2 Стр. 232. Петрашевский умер не в 1868 году, а 7 декабря 1866 года, и не

в Минусинске, а в селе Вельском, где и был похоронен 4 января 1867 года. Все

эти данные имеются в упоминаемой далее Ахшарумовым заметке "Русской

старины", но приводит он их, очевидно, по памяти, чем и объясняется его ошибка.


П. К. Мартьянов

ИЗ КНИГИ "В ПЕРЕЛОМЕ ВЕКА"


Воспоминания П. К. Мартьянова "В переломе века (Отрывки из старой

записной книжки)" были первоначально напечатаны в журнале "Исторический

вестник", 1895, N 10-11. Позднее включены в т. III сборника П. К. Мартьянова

"Дела и люди века. Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки", СПб.

1893-1896. По этому источнику в настоящем издании печатается с сокращениями

гл. II - "Морячки" (стр. 246-247, 263-270, 275- 276).


1 Стр. 237. Говоря о "молодежи", Мартьянов имеет в виду семь

гардемаринов, которых он далее называет "морячками", - воспитанников

Петербургского морского кадетского корпуса, за незначительные проступки

разжалованных в рядовые и отправленных в Омск в январе 1850 года. История их

разжалования рассказана в первой главе воспоминаний - "Гардемарины".

281

2 Стр. 237. Достоевский, имеющий вид "крепкого рабочего, поставленного

военной дисциплиной", - это первая такая характеристика внешности

Достоевского, ни у кого другого из мемуаристов, писавших о Достоевском того

времени, не встречающаяся.

3 Стр. 237. Об этом же пишет С. Н. Браиловский - "Ф. М. Достоевский в

Омской каторге и поляки. Из воспоминаний Токаржевского "Семь лет на каторге"

(ИВ, 1908, IV, стр. 189-193).

4 Стр. 237. Эта характеристика Дурова совпадает в основе с тем, что писал

о нем его друг, петрашевец Пальм: "Суровый стоицизм в собственном несчастии

при необыкновенно чутком и нежном сочувствии к несчастью ближнего был

основной чертой характера благородной и поэтической личности Дурова"

(Лейкина, 118).

5 Стр. 238. Имя "отцеубийцы из дворян" в "Записках из Мертвого дома"

не названо. "Разумеется, я не верил этому преступлению, - пишет Достоевский в

главе I "Записок". - Но люди из его города, которые должны были знать все

подробности его истории, рассказывали мне все его дело. Факты были до того

ясны, что невозможно было не верить". Спустя несколько лет Достоевский

получил точные сведения о невиновности "отцеубийцы", которые он и сообщил

читателям в гл. VII 2-й ч. "Записок из Мертвого дома". Позднее, в 70-х годах, эта

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука