Читаем Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников полностью

камень в борьбе с цензурой, по всей вероятности, не лишено основания.

Петрашевский мог руководиться этой целью, когда решил принять участие в

издании словаря. Но задуман был словарь не им, а действительным его издателем, Николаем Сергеевичем Кирилловым, штабс-капитаном гвардейской артиллерии, служившим в Павловском кадетском корпусе по учебной части. Кириллов, по

свидетельству В. Р. Зотова, был "автором очень недурных рассказов, печатавшихся под псевдонимом Н. Днепровского". В 1845 году в книге "Типы

современных нравов, издаваемые под редакцией Николая Кириллова" был

помещен его рассказ "Тертый калач, сцена из провинциальной жизни". Кириллов

состоял секретарем Общества посещения бедных, председателем которого был В.

Ф. Одоевский (см. В. Р. Зотов, Петербург в сороковых годах. - ИВ, 1890, N 6, стр.

554).

5 Стр. 205. Николай Александрович Спешнев (1821-1882) - один из

наиболее революционно настроенных петрашевцев, оказал на Достоевского

неотразимое влияние. По убеждениям - атеист, утопический коммунист; знал

278

"Нищету философии" Маркса, быть может, был знаком и с "Манифестом

Коммунистической партии".

"Чудная судьба этого человека! - пишет о нем Достоевский. - Где и как он

ни явится, люди самые непосредственные, самые непроходимые окружают его

тотчас же благоговением и уважением" (Письма, I, 140).

Сильной воли, с таинственным романтическим прошлым, вдумчивый,

зорко наблюдательный, почти всегда молчаливый, обаятельный красавец,

относившийся к большинству петрашевцев с оттенком превосходства, всеми

признаваемого, - Спешнев, возможно, послужил в какой-то мере прототипом

Николая Ставрогина из "Бесов". В черновиках к "Подростку", где кружок

долгушинцев твердо ассоциируется с обществом петрашевцев, должен был к нему

принадлежать молодой человек, богатый помещик, учившийся в работниках у

немца на фабрике, советующий обратить основное внимание на техническую

революцию, "несравненно сильнейшую и успешнейшую, чем все <...> обращения

к народу". "Отчасти Спешнев", - прибавляет Достоевский (Долинин, Последние

романы, 84).

6 Стр. 206. Из материалов по делу петрашевцев видно, что речь шла о

тайной типографии в Петербурге для печатания разных статей, но сведений о

намерении основать заграничный журнал у нас не имеется.

7 Стр. 207. Семенов приписал И. С. Аксакову широко

распространившееся в списках стихотворение П. Л. Лаврова "Отзыв на манифест"

(см. сб. "Вольная русская поэзия второй половины XIX века", Л. 1959, стр. 619-627).

8 Стр. 208. О расхождении Достоевского с кругом Белинского см. стр. 134, 135, 141, 142, 146.

9 Стр. 208. Глухие намеки на "нерасчетливые затраты денег" содержатся в

письмах к брату за 1846 год, частью 1847 год (см. Письма, I, 87, 88, 97, 107, 111).

10 Стр. 208. Из стихотворения Пушкина "Разговор книгопродавца с

поэтом".

11 Стр. 208. Разумеются в первую очередь "Материалы для

жизнеописания Ф. М. Достоевского" О. Ф. Миллера и "Воспоминания о Ф. М.

Достоевском" Н. Н. Страхова (Биография).

12 Стр. 208. Семенов-Тян-Шанский опровергает мнение А. М.

Скабичевского ("История новейшей русской литературы", 1-е изд., СПб. 1891, стр. 183).

13 Стр. 209. В статье "Одна из современных фальшей" ("Дневник

писателя" за 1873 год) об этом сказано: "Мне было всего лишь десять лет, когда я

уже знал почти все главные эпизоды русской истории из Карамзина, которого

вслух по вечерам нам читал отец" (Достоевский, 1926-1930, XI, 139).

14 Стр. 209. Увлечение Достоевского Ламартином могло быть в годы

молодости, когда он, вместе со всей передовой русской интеллигенцией,

взволнованно переживал события, происходившие во Франции в дни революции

1848 года и роль в ней Ламартина. В "Дневнике писателя" имеется о Ламартине

только одно высказывание в крайне сатирическом тоне, по поводу того, что

"ничего не было для него приятнее и прелестнее, как говорить бесконечные речи

279

<...>. Речей этих произнес он тогда, может быть, несколько тысяч. Это был поэт и

талант". Он "написал "Harmonies poetiques et religieuses" - необыкновенный том

бесконечно долговязых стихов, в которых увязло три поколения барышень, выходивших из институтов" (Достоевский, 1926-1930, XI, 197).

15 Стр. 209. В произведениях Достоевского нет упоминаний Минье и

Огюста Конта и их сочинений. Нельзя, однако, не считаться с утверждением

Семенова, поскольку речь идет у него о периоде 40-х годов. Отклики другим

перечисленным здесь французским мыслителям и политическим деятелям у

Достоевского свидетельствуют о том, что он действительно читал их весьма

внимательно.

16 Стр. 209. Это неточно: выезжали в деревню на лето (месяца на три) с

1832 по 1836 год и в 1838 году.

17 Стр. 210. Семенов имеет в виду "показания" А. М. Достоевского, использованные О. Ф. Миллером в его "Материалах для жизнеописания Ф. М.

Достоевского" (Биография, 12-16). Ср. наст, том, стр. 64-73.

18 Стр. 210. Этой верой действительно проникнуто все творчество

Достоевского, и она является основной чертой положительных героев во всех его

романах и центральной мыслью его статей в журналах "Время" и "Эпоха".

19 Стр. 210. Об этом рассказал А. М. Достоевский (Биография, 15; ср.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941
100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941

Само имя — БЕРИЯ — до сих пор воспринимается в общественном сознании России как особый символ-синоним жестокого, кровавого монстра, только и способного что на самые злодейские преступления. Все убеждены в том, что это был только кровавый палач и злобный интриган, нанесший колоссальный ущерб СССР. Но так ли это? Насколько обоснованна такая, фактически монопольно господствующая в общественном сознании точка зрения? Как сложился столь негативный образ человека, который всю свою сознательную жизнь посвятил созданию и укреплению СССР, результатами деятельности которого Россия пользуется до сих пор?Ответы на эти и многие другие вопросы, связанные с жизнью и деятельностью Лаврентия Павловича Берии, читатели найдут в состоящем из двух книг новом проекте известного историка Арсена Мартиросяна — «100 мифов о Берии».В первой книге охватывается период жизни и деятельности Л.П. Берии с 1917 по 1941 год, во второй книге «От славы к проклятиям» — с 22 июня 1941 года по 26 июня 1953 года.

Арсен Беникович Мартиросян

Биографии и Мемуары / Политика / Образование и наука / Документальное
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука