Фабрика мертвецов

— Выморочное, Гнат-Гнатыч. — поправил исправник, лучше понимающий своего подчиненного. — Кому тут быть? Как последний хозяин помер, так и стоит в запустении. А имение отличное, ваше высокоблагородие, без малого три тысячи десятин.

— Зовите Аркадием Валерьяновичем, мы ж не в армии. — отмахнулся отец. — Неужели землю даже в аренду не сдавали? Был же здесь какой-то управляющий от казны?

— Благодарю, ваше… Аркадий Валерьянович. А я, значит, Зиновий Федорович, честь имею… — поклонился исправник. — Вам бы насчет аренды в Екатеринославе, в губернской управе поспрашивать, или в земской.

Занятно. Митя повернулся в седле, оглядывая россыпь пеньков, некогда бывших не иначе как рощей. Может, поля в аренду за деньги никто и не брал, а вот лес бесплатно в отсутствии хозяев свели подчистую. Странно, что вон та роща уцелела.

— Там их и нашли. — урядник указал хлыстом на эту самую уцелевшую рощу.

Отец пустил паро-коня вниз с холма, Митя последовал за ним — дела отцовские ему не интересны, но не со стражниками же дожидаться! Он выбрался из седла, когда отец уже отбрасывал темное полотно, сквозь которое угадывались очертания двух тел.

«Спокойнее… — Митя сглотнул омерзительный клубок тошноты. — Тебе уже приходилось видеть покойников».

А также беспокойников, вместо пристойного возлежания в гробах бойко гоняющихся за живыми. Но… Лица этих двоих были чудовищны! Жутко раздутые, с обвисшими складками кожи, выпирающими над синюшными полосами на шеях. Но даже страшно исковерканные черты не могли скрыть выражение застывшего на лицах ужаса. И того… что оба эти лица Мите знакомы.

— Да, они. — кивнул отец, набрасывая покров обратно на несчастных.

— Вы что же, их знаете? — в голосе исправника снова звучало подозрение.

— Попутчики наши, в поезде. Инженер-путеец с сыном. Где их вещи?

— Так нету ничего, Аркадий Валерьянович! Я ж потому, прощенья просим, вас и заподозрил: бумаг никаких, а ежели по описанию, так вы с сынком дюже на этих двоих схожие. Если б не паспорт…

— Бумаг никаких. — повторил отец.

Митя и впрямь не интересовался отцовской службой, но… что ж поделать, если ты умен и враз догадываешься, что сейчас отец подумал о докладе. Том самом, что путеец вез в канцелярию губернатора. Про приписки, недостачи, и даже археологию. Кто-то весьма не хотел, чтоб доклад добрался до места назначения. И навряд из-за археологии.

— Надо послать телеграмму в Управление дороги… выяснить… — задумчиво пробормотал отец. — На чем они приехали?

— Кто ж знает? — удивился исправник.

— Митя… — отец повернулся. — Ты говорил, в окно видел.

— Одноколка. С кучером. Чемодан и саквояж. — нехотя процедил Митя. После всего случившегося у него не было и малого желания разговаривать с отцом!

— Я отнюдь не следопыт, Зиновий Федорович… — ничуть не усовестившийся отец вернулся к исправнику. — Но ежели вы смогли найти нас по следам паро-коней, то и следы от коляски жертв тоже должны быть.

— Не могу знать! — пробормотал исправник, растерянно принимаясь осматривать землю.

— Ваше высок-блаародь, дывыться, у меньшого-то — голова пробита! — отгибая край наброшенного на мертвецов покрова, взволнованно заорал урядник. — Хтось мальчишку по башке — тюк! — а потим и вдавыв! — урядник для выразительности стиснул короткие, поросшие рыжим волосом пальцы.

Отец метнул быстрый взгляд на сына… и поморщился.

— На голове — повязка. Не думаете же вы, урядник, что убийца сперва ударил, потом перевязал, а после уж и душить принялся?

— И справди… Якось воно… не тогось! Алеж хтось ему по голове вдарил? — озадачился урядник.

— Я, пожалуй, проедусь. — ни на кого не глядя, Митя полез в седло.

— Оно, конечно, зрелище не для юношества. Только одному ездить, да после такого… — исправник выразительно покосился на тела и обернулся к уряднику. — Гнат-Гнатыч, может, сопроводите…

— Нет! — выпалил Митя. — Я сам. Я далеко не поеду. Так, в окрестностях!

— Эх, панычу… — урядник развел руками, намекая, что он бы с радостью и помог, и сопроводил, но кто ж виноват, что паныч такой злопамятный — пистолет в физию никак простить не может.

Митя только фыркнул, и нажал на рычаг, отгоняя своего паро-коня. За его спиной отец требовательно спросил:

— Откуда вы узнали о преступлении?

— Так девчонка прибегла, говорит: возле рощи убитые!

— Где эта девчонка? Что вы молчите, Зиновий Федорович? Вы что, ее даже не задержали?

— Так ведь торопились, ваше высокоблагородие! Сразу на коней и сюда, а девчонка… я уж и не помню, что за девчонка была… Может, с Николаевки, а может, и с Васильковки…

А вы думали, батюшка, тут как в столице — вышколенные городовые, да антропометрическая картотека преступников? Вы еще пожалеете о Петербурге, как жалеет ваш несчастный сын. После ночи на рояле травля в светских салонах уже не казалась страшной. А еще убийца поблизости затаился. Отец не имеет права ни рисковатьМитиной жизнью, ни держать его на развалинах… без ванной.