Фабрика мертвецов

— Ах Боже мой! — сестрички дружно схватились за сердце. — Бежим скорее туда, Митя!

— Нет, не бежим. — Митя едва успел подхватить сестричек под руки — те дернулись как норовистые лошадки в запряжке, едва не опрокинув его на пол.

— Но Митя, вдруг там убивают? — глядя на него глазами искренними до полного неправдоподобия, вскричала одна.

— Вдруг вы можете спасти? — подхватила вторая. — Вы же герой? Все настоящие мужчины — герои!

— Я уже спасаю. Вас. Если вы туда не пойдете, вас никто и не убьет. Сразу две спасенные барышни — да, я герой. — невозмутимо согласился Митя. «С вами я точно никуда не побегу. Тем паче на невразумительные вопли».

— Каа-акой вы! — протянули сестры даже с некоторым задумчивым уважением.

— Ая-яй! — крик повторился снова. — Петька, дурак, пусти!

— Может, и правда убивают. — согласился Митя. — Глупость бывает убийственной.

— Петр Родионович, прекратите! — вскричал женский голос с легким «металлическим» акцентом, какой бывает у германцев, хорошо говорящих по-росски. — Если вы сейчас же не оставите сестру, я позову вашего отца!

— Вам, фройляйн Антония, не заступаться за эту дрянь надо, а смотреть за ней получше! — откликнулся раздраженный мужской голос. — Девчонку следует примерно отодрать за уши, чтоб не жадничала и не крала!

— Я ничего не крала, я только взяла вишни! Мама бы мне сама дала! — заверещала девчонка.

— Вот и следовало попросить маму, а не хватать! Совала свои пальцы во все подносы, испачкала платье, фу, толстая жадная свинья!

— Она бы не испачкала, если бы вы не кинулись отнимать! — возмущался женский голос. — И перестаньте оскорблять девочку!

— Сам свинья! Петька — хряк! — вопила девчонка. — Гость все не идет и не идет, что ж мне — голодать?

— Алевтина, замолчите, вы не лучше!

— Ах, так я же еще и виноват? Идем к отцу!

— Ая-яй-яй! — от вопля засвербело в ушах, раздался топот ног… и в зал с портретами ввалилась целая компания. Впереди широким шагом двигался молодой человек лет примерно двадцати в мундире уланского поручика. За ухо он волок пухлую девочку в розовом муслиновом платьице с рюшами, и впрямь смахивающую на упитанную свинку. За ними чуть не бегом мчалась гневная молодая дама, судя по строгому темному платью — гувернантка. Девчонка визжала, поручик грохотал сапогами по паркету, гувернантка вскрикивала… И вся безумная кавалькада вдруг остановилась с разбегу, словно налетев на невидимую стену. И замерла, уставившись на Митю, под руку с двумя сестричками.

— Если бы я только знал, что заставляю ждать такую милую барышню, поверьте, я б не задержался и минуты! — глядя только на девочку, поклонился Митя.

— Э-э-э… — протянул поручик. Пару раз судорожно дернул девчонку — как будто собирался оторвать компрометирующее его ухо и быстренько спрятать от глаз гостя. В ближайшую вазочку, например. И наконец отпустил.

— Ой-яяя! — девчонка схватилась за красное, словно раскаленное ухо ладонью… и с любопытством уставилась на Митю.

— Разрешите представить! — сестрички, только что поникшие и расстроенные, дружно воспряли духом. — Наш замечательный…

— …все-все замечает…

— …внимательный…

— Очень-очень внимательный!

— Старший братец Петя! И Аля, наша маленькая…

— …но кругленькая…

— Ваша младшая сестра. — перебил их дуэт Митя. Тихонько хмыкнул: количество барышень Шабельских разрасталось. К черноволосой Зинаиде, добавились не только светленькие до прозрачности Капочка и Липочка, но и рыжая как морковка, веснущатая толстушка Алевтина.

— И наша любимая Антоничка, самая-самая лучшая! — хором пропели близнецы.

— Антония Вильгельмдоттир. — пробормотала гувернантка.

— Дмитрий Меркулов. — в очередной раз поклонился Митя — ручку для целования в этот раз ему не предложили.

— Нууу… Э-э-э… А что вы здесь… Как вы… — забормотал багровый от смущения поручик. — Все на террасе…

— Мы как раз туда и шли. — объявила одна сестричка.

— Тут Аля как закричит! — округлила глаза вторая. — Митя уже бежал ее спасать!

— Он знаете, какой! Нас он вот просто сразу спас! А тут и вы пришли… Сами… — сладенько-сладенько улыбнулась брату первая сестричка.

Надо как-то научиться их различать!

— Не стоило… беспокоиться… — поручик побагровел еще больше и бросил злой взгляд сперва на младшую сестрицу, а потом и на близняшек.

«Может, не брать с них никакой выкуп за молчание? — уныло подумал Митя. — А то стану вроде „противного Петьки“ — нарочно ведь меня сюда притащили, чтоб братца в дурном свете выставить».

— Пойдемте к гостям! — и гувернантка повела их через анфиладу залов.

Яркий солнечный свет ударил по глазам, на миг превращая людей за стеклянными дверями террасы в черные силуэты. Смаргивая слезы, Митя отступил в сторону, пропуская сестричек… что-то теплое на миг прижалось к его боку, его дернули за рукав, заставляя наклониться. Щекоча ухо дыханием, Алевтина прошептала:

— Вы будете со мной танцевать, Митя? А то Алеша только смеется, что я ему ноги отдавлю! Честное слово, я не отдавлю.

— Отдавишь! — прошипели двойняшки. — А танцевать он с нами будет, правда, Митя? — и не дожидаясь ответа, схватили младшую сестренку с двух сторон и вытолкали на террасу.