Фабрика мертвецов

– За своим-то ребятенком небось и зверь дикой прибежит, не то шо государев полицмейстер, – оскалил крупные желтые зубы Бабайко, деловито, как приказчик покупку, уворачивая платок в бумагу. – А записку мы и сами напишем.

– Отец придет со стражниками, и вам не поздоровится! – выпалил Митя.

– Пущай приходит, – равнодушно согласился Бабайко.

Ой как плохо-то! Порой быть правым так… несвоевременно. Митя подозревал, что кто-то из полицейской стражи должен здешние художества покрывать, – и по равнодушию Бабайко понятно, что так и есть. Покрывают. Скорее всего, урядник. Исправник-то, Зиновий Федорович, уехал. Стражников отец всенепременно с собой возьмет, а кого еще брать, разве что Свенельд Карлович увяжется, сообразит, что братец пропал там же, где и Митя…

«Все пропадем!» – безнадежно подумал он.

– А этих – убить! – жутким шепотом прошелестел Алексей.

Ох, как же он вульгарен в своей зловещести!

– Мени дайте, у мэнэ мертвяки одна Морана знае, скильки не кормленные! – радостно вскинулся сторож.

Митя посмотрел на него тяжелым взглядом: не боится же!

Хлесткий удар прилетел Юхиму по шее:

– Нашел кого туточки поминать – саму Темную-от! – В голосе Бабайко промелькнул настоящий страх. – Подождут твои мертвяки. 3 навьей на станции мы теж думали, що все враз выришим, але ж батько у паныча больно шустер! Про всяк случай, нехай поживет ще – щоб було чем торговаться!

«Что значит „чем”? Какое я вам „что”!» – возмутился Митя. Но промолчал.

– А… а я? – вдруг пробормотал Ингвар.

Митя покосился на него иронически: хочет уговорить убить себя пораньше, чтоб не мучиться ожиданием? Это единственное, на что он может рассчитывать.

Алексей издевательски хмыкнул из-под шляпы. Тоже так подумал? Митя посмотрел с возмущением – так и собственных умных мыслей стыдиться начнешь.

– Ну панычу… – Растерянность в голосе Бабайко сменилась откровенно сюсюкающими нотками – так с малым дитятей разговаривают. – Сами ж розумиете… Вас отпусти, так вы ж про нас расскажете. – Он смущенно развел руками. – Да и натуральнее так-то: приехал новый хозяин с друзяками имение глядеть – в гнездо мертвяцкое и угодил! Ач, беда какая: имение заброшенное, земство недоглядело, полиция пропустила… Горе, как есть горе, такие уси молодые, а хлопцы так и вовсе – дети горькие! – Бабайко расстроенно покивал головой, видно, репетируя горе. – Следствие будет, не без того. Ну так цеха приберем. Кирпич готовый, да доски, да другое-прочее и вовсе вывезти успеем, там товару тыщи на три золотом, если не более. А как закончится все, може, и наново поставим. – Бабайко усмехнулся почти как скалящийся мертвяк и повернулся к дверям.

– Вы! За кирпичи человеческие жизни уничтожить готовы! – Ингвар яростно задергался в путах.

Митя покачал головой: ну а как иначе, кирпичи-то – Бабайкины, а жизни – чужие.

– И без нас найдется кому рассказать! Девчонка-то сбежала!

Уже шагнувший через порог Бабайко замер с поднятой ногой:

– Девчонка?

– Да! – злорадно завопил Ингвар. – Она приведет помощь, она…

– Какая еще девчонка? – еще громче и истеричнее завопил Алексей.

Не отвечая, Бабайко повернулся к Юхиму… и взял сторожа за горло. На голову возвышающийся над хозяином здоровяк застыл, будто оцепенев.

– Яка ще девчонка? – тихо и так страшно, что даже Митю проняло, процедил Бабайко.

– А… Э… – здоровенный мужик замер навытяжку, только косился испуганно на стискивающую его горло широкую лапу лавочника. – Девчонка… А була! – вдруг заорал он так восторженно, что Алексей аж шарахнулся в сторону, и даже Остап Степанович судорожно дернулся. – Як то я забув, була дивчина! Вдвох на паротелеге тикали! Ось з ним! – Он ткнул пальцем в Митю, явственно надеясь, что ответ теперь придется держать тому.

Лицо Остапа Степановича стало страшным, кажется, он попытался переглянуться с Алексеем, но под полями шляпы лица того было не разглядеть, и Бабайко снова обернулся к сторожу.

– И где ж она?

– Хто? – опять растерялся сторож.

– Девчонка! – неожиданно терпеливо повторил лавочник.

– Девчонка? Яка… А, девчонка! Так споймали ее, хозяине! – снова возрадовался сторож.

– И где она? – повторил лавочник, а сторож вдруг впал в тяжелое раздумье:

– Так той… пиймалы и… пиймалы… – Лоб его пошел складками, как поверхность воды под ветром. – И до паротелеги вкинулы, ось до нього… – Он снова ткнул пальцем в Митю. – Она навить тикать не пыталася… Девчонка-от… А потим… потим… – Из-под кудлатой шевелюры сторожа выкатилась капля пота, поползла по лбу, по переносице и повисла на носу. – А потим – все! – с отчаянием выкрикнул он. – Не було ниякой девчонки! Не було!

– Тихо! – шикнул на него лавочник и стремительно повернулся к Мите: – Где девчонка, паныч?

– Какая… девчонка? – Митя старательно нахмурился. Он понятия не имел, что здесь только что было, но раз этим вот, которые их с отцом убить собираются, нужна Даринка – они ее не получат.

– С тобою, панычу, девчонка была… – всматриваясь в Митю так пристально, точно рассчитывал высмотреть движение мысли за нахмуренным лбом, повторил Остап Степанович.

Митя растерянно поглядел в ответ… а потом перевел взгляд на Ингвара: