Файерфокс – Огненный лис

— Да ладно, Миу-миу, ты так сладко спал, уткнувшись в мамин бок! Даже причмокивал во сне, как маленький! Мне жаль было прерывать твой сон. И Ма была такой счастливой рядом с тобой… Ведь я справился! Посмотри какая жирная перепелка мне попалась!

Я досадливо пошевелил усами и решил, что больше такого не должно повториться. Никогда. Потерять бдительность и осторожность в лесу — значит потерять жизнь. Надо быть внимательнее и не расслабляться так по-детски.

Мы поделили перепелку. Завтрак удался. Ма занялась своими обязанностями по чистке норы, Мяу улеглась греться на солнышке, а мы с Мау немного отдохнув от завтрака, провели ежедневный обязательный спаринг. Отработка приемов открытого боя вошла у нас в привычку ежедневной жизни. Это было необходимо. Ма из норы наблюдала за нами с интересом. Мяу лениво поглядывала на нас и щурилась…

Вдруг из-за ближайшего куста выскочил черный, ледащий кот с облезлым боком. Он выгнул тощий позвоночник дугой и зашипел. Мы тут же перестали бороться и бросились на него с двух сторон, гоня его за край наших владений. Кот не ожидал такого яростного напора, подпрыгнул на месте от неожиданности и помчался, взбрыкивая задом, к краю поляны. Мы долго преследовали его, пока не кончились наши метки на деревьях. Рыкнув ему в догонку и просигналив хвостом, что еще один незваный визит закончится для него трагично, мы вернулись к норе.

Ма что-то рассказывала Мяу. Глаза сестры были круглыми и злыми. Она прижала уши, холка поднялась у нее дыбом. Вдруг она зашипела на Ма, сгорбилась и отошла от нее, опустив голову.

Мы с Мау ничего не поняли. Как сестра могла себе позволить такое поведение с Ма? Болезнь повлияла на ее умственные способности?

— Что между вами произошло? — спросил я, подойдя к Ма. — Мяу не в себе. Она обидела тебя? Я должен поговорить с ней…

— Нет, Миу-миу, не стоит… — Ма опустила плечи, улеглась на подстилку из хвои и положила голову на передние лапы. В ее глазах отражалась грусть. — Я еще не сказала тебе и Мау. Может и вы отнесетесь к этому как Мяу…

— Ма, не говори загадками! — попросил я. — Ничто не заставит нас перестать уважать тебя и говорить с тобой, как с недостойной. Что случилось?

— Да, сынок, случилось. Примерно через два открытых глаза Лунной Кошки у меня появятся малыши. Такие же, какими были вы. И к этому времени мы должны расстаться с вами. Вы уже взрослые, самостоятельные. Вы знаете, как выжить в лесу, кого стоит опасаться и кого бояться. Умеете хорошо охотиться и даже сражаться. Вы сильные, умные и здоровые. Вы должны будете уйти и оставить нору мне и моим новорождённым детям. Таковы правила. Таков закон. Мы будем все вместе еще какое-то время. Когда придет срок, я скажу вам. И мы расстанемся. Быть может навсегда.

Я не мог поверить своим ушам. Расстаться? С мамой? Но почему? И откуда вдруг у нее возьмутся какие-то другие малыши? С какой стати? Она выглядела как всегда… Как всегда… Хотя нет, не совсем, как всегда. Она пахла по-другому…

Меня осенила внезапная догадка.

— Это Солнечный Кот? Да, Ма? Он подарит тебе малышей? Это будут его дети? И среди них опять будет такой, как я? Цвета Солнца?

— Ты такой умный, мой мальчик! — Ма нежно лизнула меня в нос. — Умный и догадливый. Да Огненный Кот подарил их мне и Лесной Кот подарил их мне. Надеюсь, очень надеюсь, что среди них будет подобный тебе, солнечный котенок, моя нежнятинка…

Я отошел от Ма и стал думать, как рассказать обо всем брату. Сестра сидела в дальнем углу норы, повернувшись ко всем спиной. Ее шерсть на спине и загривке брезгливо подергивалась. По бокам волнами пробегала дрожь. Она не хотела смотреть на нас. Не хотела общаться. Мяу надулась, как птица с ярко-красной грудкой, которая не улетает на зиму, а продолжает свою обычную лесную жизнь даже в самые трескучие морозы.

По всему было видно, что Мяу очень обижена на Ма. Она считала себя котенком, по сути еще и была подросшим котенком, ей в голову не приходило, что у Ма могут появиться другие дети, пока мы с ней.

Я сначала решил поговорить с братом и дать сестре время успокоиться и подумать.

— Мау, брат, — обратился я к нему, вызвав его на поверхность, — понимаешь, брат…

Я запнулся, не представляя как рассказать то, что услышал от Ма.

— Наши дела плохи, Миу-миу? — грустно посмотрев на меня, сам начал разговор Мау. — Я заметил, что с Ма что-то не так. Она пахнет необычно. Она больна?

Я с облегчением рассмеялся.

— О, нет, Мау, она не больна! Я бы сказал даже наоборот, она слишком здорова! Так здорова, что у нее скоро будут малыши!

— Вот оно что… — зачесал Мау ухо, отчаянно скребя задней лапой, как будто хотел его оторвать. — Значит вот почему от нее так странно пахнет. Мне показалось, что я уже когда-то чувствовал этот запах. Когда-то давно, в далеком детстве. Так пахла мама, когда нас было много и не всем доставалась еда из ее бугорков на брюшке…

Мау зажмурился в попытке вспомнить те ощущения радости единения с матерью, мотнул головой, чтобы стряхнуть слишком сладкие воспоминания и спросил.

— Так я не понял! Ну, будут малыши… Это же как мы были, правда?