Файерфокс – Огненный лис

— О, Серка! — восхищенно произнес он, нежно мурча. — Я давно приметил тебя! Твоя стойкость, нетребовательность, неистребимая жажда выжить в любых условиях, твоя доброта, скромность и отменное здоровье — все эти прекрасные качества покорили мое сердце. Я пришел к тебе сам, чтобы предложить тебе великий подарок — малышей-котят. Они согреют твое одинокое сердце и дадут тебе столько радости, сколько ты никогда не увидишь ни в чем другом.

Серка смотрела в его единственный огненный глаз не отрываясь. Чувство любви и нежности затопило ее сознание.

— Я, Серка, самая незаметная и недостойная дочь своих родителей, с благодарностью и восхищением принимаю твой дар, о, Великий! Ты снизошел до самой невзрачной, самой обычной самки. Я не могу отказать тебе в любви, потому, что мое сердце полно ею и мне хочется кому-то отдавать эту любовь. Твой подарок — великая честь для меня! Я стану лучшей матерью на свете. Тебе никогда не придётся жалеть о своем даре…

…Серка проснулась и открыла глаза. Прямо перед ней стоял огромный ярко-рыжий прекрасный кот. Его шерсть горела огнем, по ней пробегали затухающие искры. Глаза яркого медового цвета сияли глубоким внутренним светом. Пламенеющие, длинные, закрученные спиралями усы, стелились по траве, великолепный, пушистый хвост выписывал в воздухе письмена, прочесть которые может только племя кошачьих. Серка прочла. Кот громко мурчал. Он пел песню великой любви к маленькой, серой, неприметной самочке, которая и представить себе не могла такого поворота событий. Рыжий Кот повернулся к Серке боком и движением хвоста пригласил ее на прогулку под сень колышащихся крон…

…Они встречались каждый день. Ровно половину времени от того дня, Как Лунная Кошка только открывает свой глаз до того времени, как она снова полностью его закрывает.

Лунная Кошка не мешала им. Ей было все равно. Ее холодное неживое сердце не содрогалось от ревности. Потому, что холодному сердцу не знакомы горячие чувства живых и истинно любящих.

Выполнив свое обещание, Огненный Кот вернулся на небосвод и оттуда продолжил наблюдать за жизнью незаметной самочки, в которой он разглядел огромное доброе сердце и нежную душу. Ведь Огненный Кот видит не глазами, а ощущает всем существом. Его не обмануть и не провести. Он видит наши мысли и чувства. Истинные мысли и чувства.

В положенные срок у Серки родились малыши. Почти все были серенькими и полосатыми. Но один котенок родился полосатым и ярко-рыжим, как тот Рыжий Кот, что спустился к Серке во сне. Когда рождался этот котенок, огненный глаз Кота ослепил Серку своим сиянием, принимая в мир свое продолжение. Не все котята выжили и пережили сложные времена. Их осталось всего трое. Два сына и дочь. Они были счастливы вместе. До тех пор, пока Серка снова не встретила свою незабываемую любовь — Огненного Кота…

— Это ведь история про нашу Ма и нас? — тихо спросила Мяу.

— Про нас и нашу Ма… — эхом подхватил Мау. — Какая красивая история, Миу-миу… Тебе Ма ее рассказала?

— Нет, Мау, — удивленно ответил я, сразу не сообразив откуда я могу знать эту историю, — похоже я всегда знал ее и сейчас просто рассказал. Я знал это все с момента своего рождения. Отец нашептал мне ее на ушко.

Мы многозначительно переглянулись, улеглись вокруг спящей Серки, нашей маленькой Ма, прижавшись к ней боками и согревая ее и будущих солнечных котят в ней. Теперь какое-то время мы, ее подросшие дети, должны будем оберегать ее, а потом просто уйти во взрослую жизнь, не ропща, не проклиная, не обижаясь, освободив место для следующих потомков Огненного Кота.

Такова жизнь.

Таковы правила.

Такова Сансара — огромное колесо жизни, общее для всех живущих…

Этот мир земной -

Отражённое в зеркале

Марево теней.

Есть, но не скажешь, что есть.

Нет, но не скажешь, что нет.

(Минамото Санэтомо)

ГЛАВА 14. ЛЮБОВЬ — ЕЙ МЕРЫ НЕТ, ЕСТЬ ЛИШЬ ЗАБВЕНЬЕ…

…Шло время…

Глаз Лунной кошки широко открылся и снова закрылся. Солнечный день быстро удлинялся. Становилось все теплее днем, но по ночам было ещё достаточно прохладно. Снег сошел почти везде. Земля жадно пила влагу и никак не могла напиться вдоволь, она была беременна новой жизнью, собираясь дать её многим растениям. Птицы орали и пели, как оглашенные, перебивая друг друга, в попытке перекричать соседа на дереве рядом.

Мы жили, как и раньше, но постоянно помнили о часе, когда нам придется покинуть родную нору и уйти во взрослую жизнь. Мы понимали, что возврата к прошлому не будет и постепенно приучали себя к этой, казавшейся поначалу невозможной, мысли. Больше всех переживала Мяу. Она никак не могла представить себе, что рядом больше не будет Ма и нашего уютного дома тоже для нас больше не будет. Хоть нора и провоняла запахом лисиц, но другого жилища мы не знали. Тяжело расставаться с детством…