Фаюм

Из дальней комнаты выбежала русоволосая девочка – и застыла на полушаге. Илья улыбнулся и протянул ей пакет с гостинцами. Настя взглянула на бабушку, та сделала приглашающий жест. Но малышка не двигалась с места, моргая своими фаюмскими очами раз, другой, третий, будто собиралась вот-вот зареветь – и сдерживала слезы из последних сил.

– Папа! – вдруг закричала она, бросаясь к Илье. – Папочка!..

– Привет! – Он сел на корточки и развел руки. – Привет, малышка.

Настя осторожно обняла его и быстро коснулась губами правой щеки.

– Ты мой папа, поэтому я тебя не боюсь, – крепко прижавшись, шепнула она ему на ухо.

– А почему ты должна меня бояться?

Девочка чуть отстранилась – и прижалась опять.

– Ты странный, – прошептала она. – Зачем тебе две головы?

Кажется, теперь он сам был готов разреветься вместо нее. Мир стал больше всего на одну частицу – на одну святую капельку, слезинкой долетевшую из грозовой августовской ночи сюда, где часть и составляла целое. Где эта капелька, малёха, в чьи ясные очи он, сглатывая рыдания, вглядывался теперь, – эта малёха любила его, и обнимала его, и была всей его жизнью. Да, сама его жизнь стояла перед ним в домашнем платьице и сандаликах. Как вообще можно оказаться такой маленькой и такой всамделишной? И ничего более – ни внутри, ни снаружи. Жизнь – вот все, что он испытывал в эту минуту.

Надо было что-то говорить, чтобы не заплакать. Он улыбнулся и дрогнувшим голосом спросил:

– Ты меня ждала?

– Да, – серьезно, как взрослая, ответила дочка. – И давно уже. Ты достроил свой мост?

– Достроил, – сказал отец.

Рекомендуем книги по теме

Волшебный хор

Евгений Кремчуков

Его последние дни

Рагим Джафаров

Гнездо синицы

Рома Декабрев

Бархатная кибитка

Павел Пепперштейн