Факел (книга рассказов)

Случай. Они приехали на вызов, ничего особенного, у старушки гипертония и болит голова, Гоша уже собирался сделать укол, а старушка вдруг просит, а нельзя ли таблетки, а чего, спрашивает Гоша, СПИДа боитесь, нет, не СПИДа, а только, говорят, на «скорую» поступило указание усыплять стариков, а чего с ними возиться и вводить государство в лишний расход. Не без труда Гоша уговорил старушку.

Условия мы не оговаривали, они понятны, если у нас одинаковая категория — высшая — и денежки не с получки, а вперед, что я охотно сделал и был свободен.

Да, все-таки в жизни бывают и приятные неожиданности.

Значит, так. Дворец в лесу, и он появляется как из воздуха, а и точно, из воздуха, потому что он бело-голубой и сливается с небом и похож на торт, нет, это очень знаменитый дворец, и одно время был царской дачей, конец восемнадцатого — начало девятнадцатого века, сказала она, и архитекторы такие-то, это очень знаменитые архитекторы, объяснила, понимая, что я ни бум-бум, я сейчас войду, а вы на лавочке посидите, хоть времена новые и номера сдают, но все равно паспорта спрашивают, так, может, я сниму на себя, нет, лучше я, у меня есть опыт и, может, работает Валя, она меня помнит и тогда даст номер получше, потом я спущусь, скажу номер, вы пройдете и будете моим гостем.

Врать не буду, ошалел, номер небольшой, но какие высокие потолки, метра, думаю, три с половиной — четыре, а на потолках пузатые ангелочки, и отдельная ванная, и высокое окно, и виден парк и широкая лестница, ведущая к заливу, и залив, как на ладони, сер и неподвижен, я был, чего там, восхищенный дикарь, который никогда не видел подобных условий, тем более в подобных условиях не встречался с женщиной.

В этот момент все так сложно во мне перемешалось, что и объяснить не берусь, хотя, конечно, попытаюсь: во-первых, рад был, что мы вместе и что эта женщина ко мне неплохо относится, все понимаю, конечно, пожалела меня, но все же неплохо ко мне относится — иначе не поехала бы она на сутки с вовсе чужим мужчиной, это одно, и это, значит, радовало, было восхищение и дворцом, и комнатой, и даже чистым бельем на довольно широкой кровати, а во-вторых, это главное, жалость к себе была такая, что даже захотелось заплакать, и вот чего пожалел себя, я вдруг вспомнил, в каких только условиях не приходилось мне сближаться с женщинами.

Конечно, были нормальные условия, а хоть бы и в семейной жизни, там только очень уж хорошая была звукопроницаемость, бывали, значит, и нормальные условия, но редко, чаще это были боевые, походные, как-то: в подъезде на батарее, и на подоконнике, и под лестницей, в лесу и в подвале, и на влажном песке залива, в раздевалке (за вешалками) на дискотеке, на снегу и на заснеженной скамейке в парке, и даже на лыжах, под сосной, снег был глубок и лыжи не снять, так что мы буквально въехали друг в друга, в женской душевой спортзала училища, на трибуне и под трибуной полкового стадиона в/ч 32515, город Псков, и даже в деревянном клозете у забора, отделяющего в/ч 32515, город Псков, от поселка, в крапиве, в лопухах, на еловых иголках, сидя и стоя, но не потому, что так хотелось, а потому, что иначе не получалось, на огромном валуне у залива, в тамбуре ночной электрички, и прочее, и прочее, чего сразу и не вспомнить.

Да, наша жизнь — это жизнь контрастов.