Факел свободы

Это был закономерный вопрос, который не раз приходил ему в голову во время бесконечного чистилища его шестимесячного назначения на нынешнюю должность. Он испытал свою долю идиотизма во время случайных заданий по предоставлению технической экспертизы какой-то операции, проводимой бюрократами "Рабсилы", которые знали истину о мезанском Соответствии не больше любого другого, но этот превзошел все. На этот раз это были не просто психи "Рабсилы". О, нет! На этот раз ему пришлось иметь дело с целой оперативной группой людей, которые были настолько далеко за поворотом своего ума, что не смогли бы увидеть это с помощью телескопа... если бы им хоть когда-нибудь пришло в голову оглянуться назад.

Лафф направился к своему креслу во главе стола для совещаний и подождал, пока Хартман и Вернье встанут за их собственными местами. Затем он сел, сделав паузу для двух тщательно отсчитанных ударов сердца, и царственно кивнул низшим существам, сгрудившимся вокруг него.

- Садитесь, - приказал он, и Мэддок заставил себя подождать еще полсекунды, прежде чем послушаться.

Он и Милликен выглядели явно неуместно за этим столом в своих черных мундирах и темно-серых брюках. Правда, на другой форме вокруг них было почти столько же галунов, как и на них, но эти другие форменные мундиры были красными, а их брюки были черными.

"И никто другой во всей галактике не настолько безумен, чтобы носить их, - кисло подумал он и мысленно покачал головой за невыразительным фасадом своих глаз. - Интересно, они все еще искренне верят, что есть хоть единственный шанс в аду, что они когда-нибудь победоносно вернутся в Новый Париж и будут иметь дело с контрреволюционными подонками, чья предательская измена привела к падению народных паладинов комитета общественного спасения?"

Мэддоку казалось маловероятным, что кто-то действительно может быть настолько целиком и полностью оторванным от реальности, но народный флот в изгнании, безусловно, играл такую роль. Даже названия, которые они дали остаткам линейных крейсеров класса Неутомимый, предоставленных им "Рабсилой", отражали это: "Лев Троцкий", "Джордж Вашингтон", "Маркиз де Лафайет", "Оливер Кромвель", "Томас Пейн", "Мао Цзэ-дун", "Максимилиан Робеспьер"...

"Ну, на самом деле мне все равно, как далеко им до обеда, - напомнил он себе. - Все, что меня волнует, это то, чтобы они сделали то, что они должны сделать... и что я уберусь к черту с этого корабля до того, как нажмут кнопку по завершении операции "Троянский конь"."

- Во-первых, - сказал Лафф, оглядывая офицеров, сидящих вокруг стола, - позвольте мне сказать, что я чрезвычайно доволен тем, насколько хорошо прошли последние учения. Думаю, что могу сказать однозначно, что это наиболее подготовленные, самые опытные силы флота, с которыми я когда-либо работал.

Последовал ропот удовлетворения, и Мэддок заставил себя кивнуть в трезвом согласии с оценкой коммодора. И к тому же это было, вероятно, точно, напомнил он себе. В отличие, по крайней мере, от нескольких командиров кораблей народного флота в изгнании, сам Лафф никогда не служил в первоначальном народном флоте Народной республики Хевен.

Он получил свое дотейсманское звание капитана (само собой разумеющееся продвижение до "коммодора" пришло позже - исключительно, конечно, в качестве административной необходимости, когда он организовал НФИ), за свою лояльность и надежность. И его функцией было не воевать в фактических боях, но убеждаться, что ни у кого в регулярном военном флоте не возникло и мысли о сопротивлении приказам комитета общественного спасения. Он был силовиком режима, а не действующим офицером флота, и вряд ли кто-либо из членов регулярных "сил флота", к которым он был прикреплен во время его карьеры в госбезопасности, счел бы его одним из своих "соратников".

Тем не менее, для нынешнего удовлетворения Лаффа имелись веские основания, напомнил себе мезанский офицер. Особенно учитывая тот факт, что при всех своих претензиях на статус воинов революции, мужчины и женщины в этом помещении для брифингов провели последние шесть стандартных лет, будучи немногим лучше простых, заурядных пиратов. Мэддок удивлялся тому, что им удалось сохранить какое-то общее чувство идентичности, и он предположил, что их идентификация себя как "флот в изгнании", какой бы нелепой она ни была, помогала объяснить это. Ну, тот факт, что "Рабсила" субсидировала НФИ достаточно щедро, чтобы они объединили свои корабли, тоже имел к этому какое-то отношение, как он предполагал.