Факел свободы

"Эрнандо Кортес", казалось, наткнулся на какой-то невидимый барьер в пространстве. Большой эсминец класса Воин просто развалился, и Шталин с тошнотой наблюдал, как сильно поврежденный "Симон Боливар" разломился надвое. Его собственный "Густав Адольф", каким-то чудом еще неповрежденный, и его собрат по дивизиону "Карл Великий" [название эсминца повторяет название линейного крейсера НФИ класса Полководец, уничтоженного вторым залпом "Молота"] - который совершенно определенно не был неповрежденным - внезапно стали единственными сохранившимися эсминцами "Молота".

И они даже не были главными целями.

* * *

- Прямое попадание, Импеллер-Один!

- Капитан, мы потеряли контроль руля!

- Прямое попадание Ракетный-Один. Ракетный-Три и Пять вне сети!

- Противоракетный-Девять вне сети! Противоракетный-Одиннадцать докладывает о тяжелых потерях!

- Сэр, мы потеряли пять бета в переднем кольце!

- Тяжелые повреждения на корме! Пробоина, остовы Один-Ноль-Один-Пять через Один-Ноль-Два-Ноль! Падение давления, палубы три и четыре!

Луис Розак слышал сообщения о повреждениях по своей комм-связи с мостиком Дирка-Стивена Камстра. Он чувствовал их в своей собственной плоти, своих собственных костях, когда его флагманский корабль содрогнулся, дернулся и вздыбился, изгибаясь и скручиваясь от неописуемого шока, когда лазеры с накачкой взрывом передавали тераджоули энергии его корпусу.

И даже когда эта энергия ворвалась в "Отличного стрелка", он увидел, что КФСЛ "Меткий стрелок" навсегда исчез с его схемы.

* * *

Сантандер Конидис торжествующе зарычал, когда половина импеллерных сигнатур врага стерлась прочь. Но даже когда он зарычал, десятый залп ракет "Молота" примчался к народному флоту в изгнании.

Триста шестьдесят ракет Марк-17Е полетели прямо в зубы "Максимилиана Робеспьера". Вряд ли это было неожиданностью. Все точно знали, на кого именно будут нацелены эти ракеты, но у них было всего двенадцать секунд, чтобы отреагировать на это знание. Каждая противоракета, которая могла быть пущена в ход, каждый кластер точечной защиты, который мог отразить эту волну разрушения, отчаянно пылали. Десятки ракет были перехвачены противоракетами. Более семидесяти были разорваны лазерным огнем на ближних дистанциях.

Этого было недостаточно.

* * *

- Это последний из них, сэр, - устало сказал Роберт Вомак девяносто восемь секунд спустя.

Луис Розак так же устало кивнул и взглянул на дисплей времени в углу своей схемы.

Пятьсот двенадцать секунд. Менее девяти минут. Именно столько времени прошло с момента первого запуска вражеских ракет до атаки последней волны ракет "Молота".

Как могло случиться, что меньше чем за девять минут он так вымотался? Со столь болезненным сожалением?

Он посмотрел на табло, внутренне содрогнувшись, когда увидел названия всех кораблей, потерянных силами "Молота" и ужаснулся итогу. КФСЛ "Канонир", "Стрелок", "Меткий стрелок", "Снайпер", "Франсиско Писарро", "Симон Боливар", "Эрнандо Кортес", "Фридрих II", "Вильгельм Завоеватель", "Кабуки", "Маскарад"...

Из шестнадцати кораблей, которые он взял в бой, выжили только четыре - "Отличный стрелок" Дирка-Стивена Камстра, его собрат "Рейнджер", и эсминцы "Густав Адольф" и "Карл Великий". Каким-то образом, и он не мог понять этого, "Густав Адольф" Джима Шталина остался совершенно нетронутым. "Карл Великий" и "Рейнджер", с другой стороны, немногим отличались от едва двигающихся громадин, да и "Отличный стрелок" был не намного лучше.

Но потом его глаза переместились к потерям противника, превратившись в темно-коричневые агаты.

Четырнадцать линейных крейсеров, три тяжелых крейсера и два легких крейсера. Легкие крейсера были почти случайными жертвами автономных ракет последних девяти залпов "Молота". "Отличный стрелок" и "Рейнджер", даже с поддержкой "Густава Адольфа" и даже с чередующимися каналами телеметрии, были в состоянии контролировать едва девяносто ракет, которые были только четвертью от общего числа в каждом из залпов, выпущенных до разрушения "Кабуки" и "Маскарада".

После уничтожения "Максимилиана Робеспьера" приходящие залпы противника потеряли эффективность и не отвлекали его тактических офицеров, но менее ста ракет было слишком мало даже для изорванной обороны НФИ, если распределять их между несколькими целями. Поэтому он сосредоточился на уничтожении больших тяжелых крейсеров класса "Марс" и позволил остальным кораблеубийцам идти туда, куда они отправлялись под управлением их бортовых ИИ. Честно говоря, он был удивлен, что они достигли так многого.

Теперь, однако, "Молот" израсходовал свои ресурсы. Оставшиеся корабли противника были далеко за пределами дальности прочего оружия Розака, если не считать Марк-17Е в сохранившихся магазинах "Отличного стрелка" и "Рейнджера", а между тем у них двоих вместе было всего девятнадцать исправных пусковых труб. Не было смысла тратить такие ничтожные залпы против уцелевших двадцати семи единиц НФИ.