Фактор кролика

— Парк приключений в основном ориентирован на них, — соглашаюсь я.

— То есть взрослых меньше?

— Значительно.

— Насколько меньше?

Я выдаю максимально точные сведения о соотношении клиентских групп на основе статистики продажи билетов: детям — детские билеты, взрослым — взрослые, подчеркивая при этом, что имеются существенные отличия в распределении этих показателей, например, во время каникул или, скажем, в выходные. Что-то в моем ответе явно не нравится Осмале. Я задумываюсь, как уточнить информацию, но Осмала обрывает мои размышления.

— Этой статистике недостает конкретики, — говорит он. — Возможно, вы подзабыли об одном взрослом посетителе. Тем более что он приобрел свой взрослый билет почти неделю назад, в прошлую пятницу.

В прошлую пятницу. Слова Осмалы за тысячную долю секунды возвращают меня в черную ледяную воду лесного озера. Где-то внутри пробегает крупная дрожь, словно от поезда, несущегося на тебя прямо по рельсам. Не думаю, что это сильно заметно снаружи, — меня не трясет, и зубы мои не стучат.

— С тех пор были проданы тысячи билетов, — продолжает Осмала. — Если вернуться к той, так сказать, таблице, о которой вы говорили.

— Это максимально точные сведения…

— Шестнадцать двадцать восемь, — говорит Осмала. — Что-нибудь необычное происходило в парке в это время?

— В прошлую пятницу в шестнадцать двадцать восемь, — повторяю я не столько для того, чтобы соблюсти точность, сколько стараясь выиграть немного времени. Я терпеть не могу врать, а кроме того, преднамеренное распространение неточной информации противоречит главным принципам математики. Поэтому и с Осмалой я стремлюсь к тому, чтобы не оказаться в ситуации, когда мне придется откровенно лгать. — Насколько я знаю, нет.

Осмала на секунду задумывается.

— Никакого несчастного случая, ничего такого не было?

Понимаю, что мне стоит спросить, почему Осмала задает все эти вопросы. Сейчас последний шанс это сделать.

— И что же тогда произошло? — спрашиваю я. — В пятницу в шестнадцать двадцать восемь?

Похоже, Осмала по-прежнему не замечает ноябрьского холода. Я вдруг подумал, что он вообще круглый год ходит в одной и той же одежде. Вполне вероятно.

— Тогда один человек, известный нам и раньше, — говорит Осмала, — купил билет в парк. А вчера он всплыл на поверхность одного уединенного озерца. В заднем кармане у него обнаружился входной билет. И мы можем уверенно сказать, что этот человек не утонул, а еще до того, как оказаться в воде, умер, причем дважды.

Я чувствую внутри неприятную пустоту. И первая моя мысль: что могло случиться с тяжелыми подставками от кривого зеркала? Затем я вспоминаю, кто привязывал к подставкам ноги трупа и затягивал узлы. Юхани.

— Неприятная история, — говорю я на этот раз совершенно искренне, и понимаю, что мы стоим как раз на том самом месте, с которого человек с клубничиной на шее улетел в ноябрьскую черноту.

— У нас, профессионалов, — кивает Осмала, — принято ничего не оставлять на волю случая.

— Понимаю.

— Возможно, что между билетом и таким… финалом имеется связь, — продолжает рассуждения Осмала, — а может быть, ее и нет. Если человек и правда просто сходил в Парк и при этом ничего не случилось, то…

Осмала пожимает своими огромными плечами.

— Пятница в Парке была совершенно обычным днем, — говорю я, потому что это действительно так. Необычной пятница стала только поздним вечером около одиннадцати часов. Я не знаю, как задать следующий вопрос, чтобы не показаться излишне заинтересованным. Наконец решаю, что есть только один способ что-нибудь прояснить: спросить в лоб. — Вы сказали, что знали этого человека и раньше?

Взгляд Осмалы, медленно перемещавшийся с объекта на объект, на миг замирает. Осмала смотрит мне прямо в глаза.

— Торпеда, — говорит он. — Криминальная личность, наемник. Брался выполнять разные поручения. Сам он интересует нас не в первую очередь.

— Не в первую? — переспрашиваю я.

— Я уже какое-то время наблюдаю за одной троицей, разными способами отжимающей компании. Загоняет фирмы в долги и продает их со всем имуществом по завышенной цене компаниям, с которыми у них заключены договоры на поставку оборудования. Разумеется, при этом не платит налогов, потому что все активы исчезают, а фирма разваливается. И мне очень интересно разобраться в том, как именно это работает. Подозреваю, что они прибегают к угрозам и даже к насилию. А может быть, нанимают субподрядчиков.

Осмала описал новых владельцев «Финской игры» так точно, что казалось, эта троица стоит вместе с нами на погрузочной площадке.

— Все это я рассказываю потому, — продолжает Осмала, — что вам, возможно, тоже придется иметь дело с этой троицей.

Осмала замолкает, но остается ощущение недосказанности. Он явно ждет, что я задам какой-то вопрос.

— Возможно, придется иметь дело?..

— Вы прекрасно понимаете, о чем речь, — говорит Осмала.

Какое-то время мы стоим молча, затем взгляд Осмалы перемещается в сторону.

— Ожидаются ли художественные новинки? — спрашивает он. — И мне, и моей жене очень нравятся муралы в вашем Парке.