Факундо

Росас преследовал политических деятелей, писателей, литераторов? Однако посмотрим, что произошло. Политические идеи, которыми руководствовались унитарии до 1829 года, не могли послужить прочным основанием Республики и свободы; они лишь всколыхнули пампу, и их здание, выстроенное на песке, рухнуло. Росас же излечил общество от неопытности и непрактичности, преподав жестокий и поучительный урок своим деспотизмом. Выросли новые поколения, воспитанные в этой школе политической практики, и они знают, как перекрыть пути, по которым в один прекрасный день вновь может вырваться на простор злой гений, подобный Росасу. Понятия «тирания», «деспотизм», обесцененные частым употреблением в печати, в Аргентинской Республике обретают свой изначальный смысл и пробуждают в душах горестные размышления; от звука этих слов вновь начинают кровоточить все раны страшного десятилетия. Придет день, когда именем Росаса будут пугать ребенка, не желающего умолкнуть, когда его имя будет вызывать дрожь в путнике, застигнутом ночною тьмой. Его багровая лента, знак страха и погромов, знак, укоренившийся в сердцах его вассалов, станет достопримечательностью национальной истории и предметом любопытства для всех путешественников из дальных стран.

Преданные знанию юноши от преследований Росаса рассеялись по всей Америке, повсюду они изучают жизнь, обычаи разных народов, их образ правления; везде они примечают, с помощью каких мер поддерживается порядок без ущерба свободе и прогрессу, они наблюдают, что препятствует общественному благополучию. Одни путешествовали по Европе, изучая право и государственное управление, другие поселились в Бразилии, те в Боливии, иные — в Чили[432], кто-то, объехав пол-Европы и пол-Америки, везет с собой бесценный клад практических знаний, опыта и сведений, который в один прекрасный день будет принесен на алтарь родины. Родина примет в свое лоно эти тысячи изгнанников, что сегодня, рассеявшись по всему миру, ожидают, когда пробьет час нелепого, противного всякому здравому смыслу правительства, хотя пока оно еще не уступает напору сил, что непременно приведут к его падению.

Что касается литературы, то Аргентинская Республика сегодня в тысячу раз богаче, чем когда бы то ни было, писателями, способными прославить американскую страну. Если после всего описанного мною останется сомнение, что сегодня в Аргентинской Республике борются цивилизация и варварство, то достаточно доказательно то обстоятельство, что на стороне Росаса нет ни единого писателя[433], ни единого поэта, которыми столь богата молодая нация. В течение трех лет подряд в Монтевидео проходили литературные турниры в честь 25 мая[434], где десятки поэтов, вдохновленных любовью к родине, оспаривали лавры победителя. Почему поэзия покинула Росаса? Почему ни одной рапсодии не написано сегодня на земле Буэнос-Айреса, в иные времена столь богатой песнями и рифмами? За границей существует четыре или пять писательских обществ, которые начали собирать сведения для создания истории Республики, столь богатой событиями, и воистину поразительно количество материалов, обнаруженных во всех концах Америки: рукописи, издания, документы, старые хроники, дневники, записки путешественников и т. п. И однажды, когда эти материалы увидят свет и пополнят многотомное собрание Анхелиса[435], собравшее лишь малую их часть, Европа поразится этому богатству.

Какие богатые плоды пожнет народ Аргентины в недалекие уже дни, когда тиран захлебнется в пролитой им крови! Какой урок, какой опыт обретен аргентинцами! Наше политическое образование завершено! Все социальные вопросы изучены нами: Федерация, Объединение, свобода вероисповедания, иммиграция, речное судоходство, политическое право, свобода, тирания; мы изучили все и заплатили за все потоками крови. Идея необходимости власти укоренилась в наших сердцах, как и мысль о необходимости поставить преграду на пути произвола власти — эту мысль своими зверствами вселил в нас Росас. И теперь нам не остается ничего иного, как довершить то, чего он не сделал, и восстановить им разрушенное.

Он за пятнадцать лет своего правления не предпринял ни одной административной меры во благо внутренней торговли и новорожденной промышленности наших провинций; народ же с жаром возьмется за развитие хозяйства и средств сообщения, а Новая Власть отдаст все силы восстановлению почтового сообщения и обеспечению страны путями, которые проложены самой Природой по всей территории Республики[436].

Он за пятнадцать лет своего правления не пожелал ничего сделать для укрепления южных и северных границ страны линией фортов, ибо это дело, благое для Республики, не принесло бы ему никакой пользы в борьбе с его противниками; Новая Власть разместит на южных границах регулярную армию, укрепит пограничные территории и создаст там военные поселения, которые за пятьдесят лет превратятся в цветущие города и изменят облик провинций.