Факундо

Сан-Хуан был до той поры городом достаточно богатым образованными людьми, он дал знаменитому Тукуманскому конгрессу его председателя доктора Лаприду[163], человека незаурядных способностей и высоких помыслов, который погиб позже, убитый братьями Альдао[164]; приора Доминиканской обители в Чили, ученого и патриота Оро[165], ставшего потом епископом в Сан-Хуане; славного патриота дона Игнасио де ла Роса[166], который вместе с Сан-Мартином подготовил военную экспедицию в Чили и посеял у себя на родине идеи классового равенства, обещанного революцией; министра правительству Ривадавиа[167], министра аргентинской дипломатии в лице дона Доминго Оро[168], чьи дипломатические таланты до сих пор по достоинству не оценены; депутата Конгрессу 1826 года в лице знаменитого священника Вера; депутата конвенту Санта-Фе в лице замечательного оратора священника Оро; другого депутата — конвенту Кордовы в лице дона Рудесиндо Рохо[169], известного как своими талантами, особенно в области промышленности, так и большой образованностью; среди прочих военных — полковника Рохо, который спас две провинции, погасив мятежи благодаря лишь хладнокровию и отваге, — о нем генерал Пас[170], признанный судья в этой области, говорил, что он мог бы стать одним из крупнейших генералов Республики. Были тогда в Сан-Хуане и театр, и постоянная актерская труппа.

До сих пор существуют в городе остатки шести или семи частных библиотек, в которых были собраны основные произведения XVIII века и переводы лучших древнегреческих и римских авторов. До 1836 года я учился только в этих богатых, хотя и неполных, библиотеках. В Сан-Хуане в 1825 г. было так много просвещенных людей, что в одной лишь Палате представителей насчитывалось шесть известных ораторов. Сегодня[171] Палату представителей, в стенах которой звучали блестящие речи и провозглашались высокие идеи, позорит неотесанная деревенщина — так пусть же она отряхнет прах с документов тех лет и в стыде бежит, оттого что осмелилась осквернить своими диатрибами это святилище!

В суде и министерстве служили образованные люди, и вполне хватало адвокатов для защиты интересов судящихся сторон.

Утонченные манеры, изысканные нравы, развитие наук, крупные торговые дома, общественные интересы, вдохновляющие жителей, — все это возвещало чужестранцу о существовании культурного общества, которое быстро продвигалось в своем развитии, обещая занять подобающее ему место. Это дало возможность лондонской прессе распространить по Америке и Европе такие восхваляющие его идеи: «...там существуют наилучшие возможности для развития цивилизации; на сегодняшний день можно считать, что этот город идет непосредственно вслед за Буэнос-Айресом по пути социальных реформ; там созданы — в соответствующем размерам города числе — учреждения, подобные только что открытым в Буэнос-Айресе; также в области церковных реформ[172] жители Сан-Хуана достигли удивительного прогресса, сумев вовлечь все монастырское духовенство в светскую жизнь и закрыв все монастыри, которыми они владели».

Но самое полное представление о тогдашней культуре даст состояние начального образования. Ни один город в Аргентинской Республике не выделялся, подобно Сан-Хуану, такой решимостью распространять просвещение, и нет другого города, добившегося в этом столь высоких результатов. Власти, не решившиеся возложить на местных деятелей столь большую ответственность, в 1815 году попросили прислать из Буэнос- Айреса человека, который соединил бы образование с обучением моральным нормам. И тогда приехали в Сан-Хуан три брата, сеньоры Родригесы[173], люди, достойные вращаться в обществе первых фамилий страны; с ними они и общались — таковы были их заслуги и уважение, которое им оказывали. Поскольку начальное образование сейчас моя профессия и я хорошо изучил этот вопрос, то могу сказать, что если когда-либо в Америке существовало что-нибудь подобное знаменитым голландским школам, описанным В. Кузеном[174], то это в Сан-Хуане. Нравственному и религиозному воспитанию придавалось едва ли не большее значение, чем общему образованию, и я не могу назвать иной причины, которая объяснила бы столь незначительное число преступлений в Сан-Хуане и сдержанное поведение самого Бенавидеса, кроме того, что большинство санхуанцев, да и он сам, воспитывались в этой знаменитой школе, где моральные принципы прививались ученикам с особым усердием. Если эти страницы попадут в руки дона Игнасио и дона Роке Родригесов, пусть они примут их как дань уважения, которое славным трудом заслужили они вместе со своим покойным братом доном Хосе на стезе образования и нравственного воспитания целого города[175].