Факундо

В битве при Табладе, в провинции Кордова, померились силами пампа и город, каждая из сторон была ведома самыми высокими побуждениями и самыми лучшими своими представителями. Факундо и Пас — достойное олицетворение противоборствующих сил, что будут оспаривать власть в Республике. Невежественный варвар Факундо, который долгие годы вел жизнь бродяги, лишь изредка освещаемую роковым блеском ножа, отважный до безрассудства, одаренный геркулесовой силой гаучо на коне, столь же диком и мощном, как всадник; все окрест себя он подавляет насилием и страхом; для него единственный закон — его грубая сила, он не верит ни во что, кроме своего коня; он уповает лишь на смелость, на пику, на неодолимый натиск своей конницы. Где еще в Аргентинской Республике вы найдете более завершенный тип злого гаучо? Вы полагаете, что он поступил глупо, оставив в городе свою пехоту и артиллерию? Нет, он действовал, повинуясь инстинкту гаучо, из гордыни — победа пехоты не принесла бы ему славы, ибо лавры ее следует срывать верхом на коне.

Пас же, напротив, — истинное дитя города, наиболее законченное олицетворение порядков, свойственных развитым народам. Лавалье, Ла-мадрид и многие подобные им — это аргентинцы, и потому конники, блистательные, если угодно, как Мюрат[286], но дух гаучо пробивается у них сквозь латы и эполеты. Пас — воин на европейский лад: он не уповает на отвагу, если она не опирается на тактику, стратегию и дисциплину; он едва обучен верховой езде, кроме того, он однорукий и не владеет пикой. Ему претит чрезмерная солдатская масса, он предпочитает небольшой, но хорошо обученный отряд. Прикажите ему создать армию, и он непременно ответит: она уже наготове!; поручите ему выбрать поле сражения, и вы можете доверить ему судьбу Республики. В нем боевой дух Европы, таково и оружие, которое он выбирает: он артиллерист, а потому и математик, ученый, основывающий все на расчете. Сражение — это задача, которую он станет решать с помощью уравнений, с одним неизвестным — чья будет победа. Генерал Пас не гений, как тулонский артиллерист[287], и я рад, что он таков — ведь свободе нечасто приходится благодарить гениев. Он просто опытный воин и достойный чиновник, умеющий хранить традиции Европы и цивилизации и ожидающий от знания того, в чем другие уповают лишь на грубую силу; словом, он истинный представитель городов, европейской цивилизации, судьба которой у нас на родине поставлена под угрозу. Бедный генерал Пас! Воздадим же Вам славу, не обращая внимания на все неудачи, что преследуют Вас! Да не оставят Вас боги Аргентинской Республики! Пока еще судьба не сделала выбор между Вами и Росасом, между городом и пампой, между голубой лентой и алой, но вы владеете тем редким свойством духа, что способно в конце концов обеспечить победу над дикой физической силой, тем духом, который вдохновлял на подвиг мучеников. С Вами вера, ведь Вы никогда не знали сомнений! Вера спасет Вас, и с Вами — цивилизацию!

Этот человек отмечен знаком судьбы. Родившийся в лоне плохо продуманной революции, какой была революция 1 декабря[288], он оказался единственным, кто победой сумел оправдать ее необходимость. Мощная сила гаучо вырывает из рук Паса командование войсками[289], десять лет он томится в плену, но даже сам Росас не решается убить генерала, как если бы ангел-хранитель днем и ночью охранял его жизнь. Чудом удается Пасу бежать в непогоду, под покровом ночи, и бурные волны Ла-Платы выносят его в конце концов на Восточный берег: то тут, то там он встречает отказ, пренебрежение, но, наконец, ему передают ослабленные в боях отряды одной из провинций — свидетельницы гибели двух армий. Из этих крох терпеливо и тщательно собирает Пас силы, способные оказать сопротивление Росасу, и, когда войска противника повсюду одерживают победу и несут ужас и смерть во все уголки Республики, из болот Каагуасу[290] раздается клич однорукого и стреноженного генерала[291]: «Республика еще не погибла!» Лишенный лавров по милости тех, кого он спас, коварно отстраненный ими от командования своими войсками, Пас находит спасение на земле своих врагов — в Энтре-Риос. Само небо защищает его, и оттого злой гаучо из лесов Монтьель[292] не решается убить однорукого добряка, который сам никого не убивает. Добравшись до Монтевидео, Пас узнает, что Ривера разбит, возможно, именно потому, что там не было его, способного спутать намерения врага своими маневрами. Весь город, подавленный, стекается к его скромному пристанищу беженца, ища слов утешения и хоть какой-то проблеск надежды. «Дайте мне двадцать дней, и врагам не взять город», — единственное, что ответил генерал спокойно, с уверенностью математика. Орибе предоставляет то, о чем просил Пас, и уже прошло три года с того безрадостного для Монтевидео дня.