Фалько

В луче фонаря блестели очки Хинеса. Видна стала отросшая щетина, темной тенью обметавшая подбородок. Искаженное возмущением лицо.

– Но ведь там томится еще столько товарищей! – с жаром возразил он. – Фалангисты, монархисты, офицеры, правые… Если оставить, их же всех расстреляют в отместку.

– Мы не можем терять время, – сказал Эстевес. – Откроем камеры, пусть уходят на свой страх и риск. Но увезти никого не сможем.

– Это несправедливо.

– Это приказ. А приказы, даже несправедливые, не обсуждают.

Теперь Фалько смог наконец вглядеться в лицо Эстевеса. Фонарь освещал его снизу, бросая угловатые тени, отчего щеки, казалось – или на самом деле, – ввалились, и скулы обозначились резче, чем в Саламанке. На поясе у него висел пистолет и две итальянские гранаты «бреда», а на пол он положил автомат «стар РУ35». Его сопровождали двое, экипированные примерно так же, в голубых фалангистских рубашках под непромокаемыми плащами: один, рыжеватый, был очень молод, второй, с подстриженными усами, – постарше. Фалько отметил еще, что блеск в глубоко сидящих темных глазах Эстевеса потускнел, словно его припорошила задумчивость. Время от времени он отрывался от карты, молча советуясь со своими помощниками, а потом вновь принимался изучать ее со спокойным осознанием того, что за этими черточками и линиями стоят опасность, бой, жизнь или смерть. Успех или провал. Иногда останавливал взгляд на Фалько, которому приходилось делать усилие едва ли не болезненное – так, что начинали ныть мышцы спины и шеи, – чтобы не отвести глаза.

– Вы все время употребляете второе лицо, – неожиданно сказал Эстевес. – Это значит, что вы не пойдете с нами на штурм тюрьмы?

С еще большим усилием Фалько, не моргая, смотрел в усталые глаза фалангиста.

– Нет. Останусь здесь.

Эстевес долго молчал, обдумывая, и наконец спросил:

– Получили приказ или сами так решили?

– Приказ.

– Он остается здесь, вместе с женщинами, – с еле сдерживаемой злобой вмешался Хинес. – И выходит так, что…

– Помолчи, товарищ, – сказал Эстевес.

– Слушаю, – ответил юноша, сглотнув.

Эстевес продолжал задумчиво разглядывать Фалько.

– Приказы надо выполнять, – сказал он. Посмотрел на своих спутников, потом опять на Фалько.

– Разумеется, – спокойно ответил тот.

– Вы не фалангист. И не подчиняетесь мне.

– Верно и то, и другое.

Эстевес свернул бумаги и спрятал в карман плаща.

– Тогда будете обеспечивать нашу погрузку, – и взглянул на часы. – Через полтора часа.

– Конечно.

– Оставить с вами кого-нибудь из моих людей? Хотя у меня на счету каждый.

– Здесь будут Ева Ренхель и Кари Монтеро. Справимся, я думаю. Надо будет подать сигнал «Ильтису» и контролировать берег до вашего возвращения.

– Не согласен, – сказал Хинес. – Надо, чтобы остался еще кто-нибудь.

– Ты? – спросил Эстевес.

– Нет, я хочу идти с вами. Я должен пойти с вами. Возьмите кого-нибудь надежного из моей группы. Рикоте, к примеру. Он самый молодой и хуже всех умеет держать себя в руках… В Аликанте от него будет мало толку.

Эстевес задумался на минуту.

– Ладно. Оружие у него есть?

– Можем оставить ему пистолет и пару гранат.

– А у женщин?

– У моей сестры нет, у Евы – «парабеллум».

– А у вас что имеется?

Фалько похлопал себя по правому карману куртки.

– Мое при мне.

– Ну что ж, – сказал Эстевес, поочередно оглядев каждого, и напоследок задержал задумчивый взгляд на Фалько. – Этого достаточно. Всем всё ясно? Тогда пошли.

Они сверили часы, погасили фонарь и вылезли из кузова под дождь. Эстевес отвел Фалько в сторону.

– Есть такое, чего я не знаю? – спросил он вполголоса.

– Да нет, пожалуй… Разве что я получил новый приказ.

В наступившей тишине слышен был лишь шум дождя. Потом фалангист вздохнул.

– Я удивлен. Вы вроде бы не из тех, кто остается позади.

– Сегодня останусь.

Снова молчание. И потом Эстевес иным тоном – холодно и отстраненно – проговорил:

– Наверно, нашлись на то причины.

– Я ведь сказал – получил приказ.

– Ну разумеется. Приказ… Что ж, пожелайте мне, по крайней мере, удачи.

Он заметил, что Эстевес ищет его руку. И, злобясь на себя, пробитый стыдом до самого нутра, Фалько крепко ее пожал.

– Ну конечно, – сказал он. – Желаю удачи.

Дождь не остужал горящие руку и лицо. Больше оба не сказали ни слова и разошлись. Земля уже раскисла. Тени, укрывавшиеся под соснами или в машинах, теперь собрались вокруг Эстевеса. В темноте мягко посверкивали мокрые плащи и оружие.

– Отправляемся, – сказал фалангист. – Первая группа – со мной на головной машине, основное ядро – на грузовике, второй автомобиль замыкает. Фары не включать… Здесь остаются обе сеньориты и товарищ Рикоте.

Кратко и сухо пресек протесты Кари и юноши. Ева, не размыкая губ, стала рядом с Фалько.

– Вперед, – сказал Эстевес. – И слава Испании!