Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти

Она рассчитывала, что Гейсслер вряд ли в курсе одной технической детали: она не имела права вмешиваться в судьбу людей с этого поезда, потому что они прибыли не с территории Генерал-губернаторства. Янина уже давно не удивлялась тому, как мало большинство немецких чиновников знало про законы и уложения, которые они должны были проводить в жизнь, – вероятно, потому, что у них не было никакого опыта административной работы. Гейсслер, к примеру, был аптекарем в Германии, прежде чем стать высокопоставленным чиновником в Польше.

Рассерженный тоном Янины, Гейсслер приказал ей возвращаться к себе в контору. Часом позже ей позвонила ее ассистентка, Янина Войцикова, работавшая на Крохмальной. Она сообщила, что все грузовые вагоны освобождены и все пассажиры транспорта из Цумани находятся в лагере. Затем позвонил Гейсслер и приказал Янине оставаться на работе и ждать визита от официальных лиц, которые объяснят ей ситуацию. Насторожившись при упоминании об «официальных лицах» и их «объяснениях», Янина решила, что лучше будет иметь рядом надежного человека и вызывала Войцикову назад в офис. Часы шли, рабочий день закончился, но тут Гейсслер снова позвонил и велел Янине никуда не уезжать. Вендруха решил остаться на посту, чтобы видеть, кто придет к Янине.

Войцикова в тревоге меряла шагами комнату; с течением времени становилось все менее вероятно, что посетители придут к Янине, просто чтобы дать объяснения. Она ходила от окна к двери и обратно и вдруг, выглянув на улицу, ахнула:

– Машина с двумя гестаповцами, прямо у нашего подъезда. Они выходят… Боже, вам обязательно надо было в это лезть?

– Мне очень жаль, – тихо ответила Янина, – но да, обязательно, ведь те люди вернулись в поезд, потому что я обещала их освободить.

Они ждали, пока в коридоре загремят шаги. Но никто не входил. Вендруха проскользнул к входным дверям, а потом вернулся с новостью: гестаповцы прошли в соседний дом, а у них просто оставили машину!

Наступила ночь, но они продолжали ждать. Свет в здании был потушен, и горела только лампа в кабинете Янины. Войцикова сидела в темной комнате рядом, приоткрыв дверь, чтобы увидеть, кто придет, и услышать, о чем пойдет разговор. Наконец, две машины остановились перед зданием, и появилось трое мужчин – один из них Гейсслер. Войдя в кабинет Янины, они нашли ее за написанием отчета.

– Работаете допоздна? – поинтересовался Гейсслер.

– Разве вы не просили вас подождать? – ответила она, пожав плечами. – Не было смысла терять время, у меня куча работы.

Янина знала, что нельзя показывать свой страх перед немецкими чиновниками.

– Сейчас вы поедете с нами в лагерь, – распорядился Гейсслер.

– Хорошо, – ответила Янина. Уходя, она бросила осторожный взгляд в сторону соседней комнаты.

Гейсслер усадил Янину с собой в машину, двое других мужчин поехали во второй. Они прибыли на Крохмальну, где ждал комендант Мусельски. Гейсслер сообщил ему о заявлении Янины, что люди из Цумани не соглашались на работы в Рейхе, что Мусельски отрицал. Похоже, людей запугали, заставив признать, что они вызвались добровольцами. Янина спросила, можно ли ей с ними поговорить. Поскольку Мусельски знал польский, Гейсслер согласился.

По громкоговорителю объявили, что всем беженцам из Цумани следует собраться во дворе – к ним приехали из ГОС. Когда те собрались, Янина обратилась к ним:

– Я знаю, что вас увезли силой, и я обещаю вам от имени ГОС, что с вами ничего не случится, если вы скажете правду. Вы соглашались ехать на работы в Германию или нет?

Беженцы ответили на ее вопрос молчанием. Янина спросила снова, и после еще одной паузы несколько человек вышли вперед и испуганно признались:

– Нам говорили, что в Генерал-губернаторстве нас передадут ГОС. Поэтому мы и подписались.

Янина повернулась к Гейсслеру:

– Ну вот, теперь вы видите, как все было.

Проводив Янину в лагерную контору, Гейсслер заявил, что все семьи передаст под опеку ГОС, но из молодежи – только нетрудоспособных.

Янина упрямо возразила:

– Если вы не передадите мне их всех, я обращусь в Краков. Всех до единого.

Он сдался – но только при условии, что она увезет их немедленно. Янина подозревала, что Гейсслер думает, будто это невозможно, но дала свое согласие, уверенная, что Петр Косиба, распоряжавшийся транспортом в Сполеме, выделит ей грузовики, как когда-то для освобожденных из Майданека.

Уезжая из лагеря, чтобы договориться о перевозке, Янина наткнулась на Войцикову, утиравшую слезы. Та последовала за Яниной и теперь разрыдалась от облегчения, увидев, что две машины поехали на Крохмальну, а не в гестапо.

Сполем обещал пригнать грузовики к часу ночи. Янина обратилась к волынским беженцам и сказала им быть готовыми покинуть лагерь.

– Я же говорила – мы держим свои обещания!

Они плакали от облегчения, а она вздрагивала при мысли о том, как близка была к тому, чтобы нарушить слово. ГОС удалось разместить всю группу в деревне в четырнадцати милях от Люблина.