Фальшивая графиня. Она обманула нацистов и спасла тысячи человек из лагеря смерти

Янину охватили ярость и горечь. Перевозка на поездах была уникальной возможностью для того, чтобы освободить ее товарищей, но АК не стала даже пытаться. Янина выплеснула свой гнев на полковника Лодзю. Почему он уверил ее, что план одобрен, заставив рисковать жизнью и, что еще хуже, пробуждать в заключенных ложные надежды? Она представляла себе, как узники, доверившиеся ей, сев в поезд, нашептывали товарищам, что вскоре их освободят, как они ждали атаки, которая так и не произошла, и как их надежда постепенно оборачивалась разочарованием. Янина была абсолютно раздавлена этими мыслями.

Несколько дней спустя полковник Лодзя появился в офисе Янины.

– Вы представлены к высшей военной награде, – объявил он.

Янина холодно посмотрела на него. Хотя она была только лейтенантом, а он офицером старше по рангу, Янина ответила:

– Из ваших рук я ее не приму. Какой бы высокой она ни была.

Обратившись к Янине ее кодовым именем, полковник покаянно прошептал:

– Мне очень жаль, Стефания. Вы правы, и у вас есть право все это мне говорить. Мне нет оправдания.

Глава 18 Конец приближается

8 апреля 1944 года была Великая суббота, день перед Пасхой, когда поляки традиционно относят корзины с угощением на освящение в костел. Комендант Вайс сдержал свое обещание и разрешил доставить пасхальную еду польским заключенным Майданека, но лагерная администрация уведомила Янину, что, поскольку лагерь эвакуируют, это будет последняя доставка ГОС продовольствия на территорию для заключенных. Янина постаралась сделать так, чтобы узники надолго запомнили ее[256].

Когда она обратилась к жителям Люблина с просьбой о пожертвовании, те ответили с уже ставшей привычной щедростью. Компании, не участвовавшие в сборе продовольствия на Рождество, теперь хотели компенсировать это: ветчина, колбасы, мед, конфеты, шоколадки и пряники наполняли склады люблинского комитета поддержки. Янина смогла даже уговорить немецкие власти выделить 2,3 тонны сахара, 1,3 тонны пшеничной муки, а также джем и конфеты для пасхального обеда в Майданеке. Каждый из 2300 польских заключенных, остававшихся в Майданеке, получил передачу, где помимо мясных закусок, печенья и сладостей, содержался кулич и два пасхальных яйца. Она запасла также цветы и пасхальных ягнят. Дети в комитетских приютах раскрасили яйца и ягнят, а священник благословил угощение. Горячий обед в тот день включал борщ с фасолью, ячменную кашу с грудинкой и колбасу.

Приехав с доставкой в Майданек, Янина и Ханка получили разрешение стукнуться яйцами с кем-нибудь из заключенных в каждом отделении – по польской традиции. Это дало Янине и Перцановской возможность попрощаться, поскольку шансов увидеться еще раз у них практически не было. Врач выбрала остаться со своими пациентами, а их через несколько дней отправляли в Аушвиц. Перцановская с Яниной успели подружиться, и врач восхищалась мужеством и неутомимостью Янины в ее помощи заключенным.

Янина относилась к Перцановской так же и в качестве последней услуги дорогой подруге привезла с собой на доставку мать Алинки, молоденькой медсестры, которую Перцановская взяла под свое крыло. Мать с дочерью предупредили, чтобы они не заговаривали друг с другом и никак не выдали себя. Когда Алинка подошла разгрузить продукты из телеги, где сидела ее мать, их взгляды встретились, и обе молча заплакали. Передавая мешки и корзины мокрыми от слез руками, Алина еле слышно шептала «мамочка, мамочка, мамочка», а Перцановская громко пересчитывала их.

Во время доставок в отделения в тот день многие заключенные просили Янину поблагодарить ГОС и польский Красный Крест от их имени. Они говорили, что только благодаря усилиям обеих организаций у них есть силы и здоровье пережить то, что им предстоит. Однако их благодарности только угнетали Янину. Сколько заключенных, о которых она заботилась, действительно выживут в другом лагере, ведь АК не освободит их по пути, и от наступающей Красной армии они окажутся далеко? Конечно, далеко не все. Все ее усилия и риск, казалось, были напрасными.

Такое же чувство охватило ее позднее в тот же день, когда она, приехав на железнодорожную станцию, наблюдала за отправкой 2700 узников в Аушвиц. Когда поезд ушел, многие друзья и родственники уехавших заключенных, пришедшие взглянуть на своих любимых, столпились вокруг Янины, благословляя ее за все, что она сделала, чтобы их спасти. Она с трудом вырвалась и побежала к себе в офис. Там Янина весь вечер размышляла о том, как и дальше помогать заключенным Майданека. Она собрала всю информацию, какую смогла, насчет поездов и своих товарищей из АК, отправленных на них. Она направила имена тех, кого увезли в Аушвиц, в Краков графине Ласковской – та отвечала за помощь заключенным от подполья.