Фальшивая убийца

Я, по совести говоря, ничего выдумывать и не собиралась.

Но в няньки к двум вполне созревшим дурням тоже не нанималась.

Как-то так сложилось, что роль наперсницы была навязана мне самой Вяземской. Я подобной чести не добивалась. И потому упреки – недоглядела, не упредила, не доложила – отскакивали от меня, как сухой горох от стенки.

Пожалев все же сходящую с ума от беспокойства мать, я напустила на себя виноватый вид. Дала Ирине Владимировне спустить пар и только после этого сказала примирительно:

– Но ничего ведь не случилось. Ребята приехали. Спят по своим комнатам.

– Спят! – фыркнула мадам и, громко хлопнув входной дверью, вышла на заснеженное крыльцо.

Увидев меня тем же вечером в библиотеке в компании двух оболтусов, она скроила столь приязненную мину, что удивила не только сына, но и приехавшего друга.

– Алиса, вы поразительная девушка, – склонившись к моему уху, шепнул германский гость. – Вы приручили маму Иру меньше чем за месяц.

Поделитесь секретом?..

Сергей лукавил. Даже учитывая явное недовольство мамы Иры, вызванное непослушанием сына, к его другу она относилась с обожанием. Желание рассыпать комплименты было присуще Сереже, как неотделимая часть натуры. Бывают такие люди – я не раз видела подобных, – встречая нового человека, они чувствуют потребность мгновенно добиваться расположения. Заставят улыбнуться, похвалят тембр голоса, прическу, платье или, за неимением оных качеств у горничной, придумают что-либо иное.

В моем случае гусарской атаке Сергея подверглись румяность щек, цвет глаз и здравомыслие. Слушая его, можно было подумать, что до знакомства с Алисой Ковалевой Сереже попадались сплошь бестолковые девицы с тусклыми, невыразительными очами и фантастическими прыщами на пожухлых ланитах. Необходимость очаровывать заставляла Сергея распускать хвост и перья. Первые полчаса в библиотеке прошли под его глухариное токование, я уже начала чувствовать себя растаявшей идиоткой с букетом хризантем под черепной коробкой. Мозгов там не осталось вовсе. Идиотка бестолково улыбалась, желание вести «интеллектуальные» беседы пропало напрочь, поскольку любые умные фразы смотрелись тусклым свинским бисером на фоне красноречия неутомимого ловеласа. За пол часа Сергей придал общению куртуазную сверхлегкость, все переставил в нужном ему порядке и не похвалил, кажется, только дивную белизну свеже-обернутого бинтом гипса лучшего друга. Все, на что падал глаз Сергея, мгновенно получало наивысшую, приятную хозяину дома оценку: чай, который заварила Лидочка Ивановна, исполненный ею же пирог, портрет над камином – мама Ира совсем не меняется, все так же хороша! – свет от лампы, таинственный и мягкий. Вчерашняя гулянка – как жаль, Алиса, что вас вчера с нами не было! Ваше общество внесло бы в любой вечер оттенок праздника…

Я попала под обаяние неутомимого на комплименты гостя и очень удивилась, когда Артем сказал другу по-немецки какую-то короткую фразу и тот увял. Смутился и прекратил атаки.

(Ба-а-а-а. Боюсь поверить, но, кажется, мой принц ревнует?!

Как жаль, что я не знаю немецкого. В институте я выбрала факультатив французского языка, а основной у меня – английский.)

Снимая возникшую вдруг неловкость, я заполнила паузу вопросом:

– А как давно вы не виделись?

Вопрос я намеренно адресовала обоим глухарям.

Ответил Артем. Отчего-то сухо. Кажется, суетливо-старательное красноречие друга его не то что раздражало, просто сбивало с привычного неспешного ритма. В Артеме в принципе отсутствовала освобожденная от мыслей легкость, свойственная Сергею. Они прекрасно дополняли друг друга. И как мне думалось, их роли давно были распределены: Сергей убалтывал девиц до невменяемости, очаровывал их; Артем давал тандему завершающую основательность и глубину. Все эти качества становились в Артеме более выпуклыми и заметными на фоне легковесного друга.

(Но вот убей меня бог, не отвечу, какая из сторон была мне ближе! Что более привлекало – беспечность и яркое остроумие Сергея или вдумчивость и рассудительность Артема? Обе черты оказались одинаково утомительными при длительном общении…)

– Я прилетал в Германию три месяца назад, – сказал Артем. – Катался в Альпах на лыжах. Сергей вырвался ко мне на уик-энд.

– Ну как можно к нему не вырваться! – попробовал пошутить Сергей. – Он без меня пропадет! Выберет среди лыжниц самую унылую и некрасивую девицу, влюбится, а мне потом придется ответ держать перед мамой Ирой?

Артем метнул в друга косой взгляд и, не удержавшись, хмыкнул:

– А ты у нас, значит, сплошь по красоткам ударяешь? Специалист, елочки пушистые, по девицам, которые предпочитают бриллианты и фуа-гра.

Видимо, этой фразой Артем затронул какую-то старую историю, Сережа притворно закатил глаза и изобразил смущение.

– Сергей, – спросила я, – а Артем при вас упал в пропасть?

– Нет, – мгновенно стал серьезным германский гость. – Я уже уехал, точнее, был в дороге, когда мне позвонили и сообщили о несчастье. – И, посмотрев на друга, резко ударил по подлокотникам кресла. – Я этого гада еще найти пытался на трассе!

– Какого гада? – не поняла я.