Фальшивое свидание

Не дав ему возразить, я выхожу из ресторана. Я слышу, как он зовет меня, но не оглядываюсь. Кажется, я слышу и голос Кендис, но, как бы больно ни было, я игнорирую и ее. Решительными шагами и подстегиваемая гневом, я выхожу из отеля и оказываюсь на тротуаре. Воздух прохладный, на мне только джинсы и кофточка, и я дрожу от дуновения ветерка. Можно вернуться в номер и захватить свитер. Или просто запереться в комнате и заказать завтрак в номер. И подороже, чтобы Джареду пришел счет на кругленькую сумму.

Пусть знает!

Но я не мелочная, поэтому иду в «Старбакс», который заметила на углу, и с облегчением вдыхаю знакомый аромат кофейных зерен и слышу жужжание блендеров, готовящих фраппучино. Из динамиков слышится бодрая музыка, а бариста желает мне доброго утра.

Ах. Чувствую себя в своей стихии.

Заказываю карамельный макиато и сажусь за крошечный столик в ожидании, пока меня позовут. Я уже даже есть перехотела, но мне нужен кофеин, чтобы чувствовать себя хотя бы наполовину человеком.

Рассеянно листая ленту в телефоне, размышляю о том, стоит ли поделиться с подругами о том, что случилось между мной и Джаредом.

Может, просто поехать домой? Все равно ничего путного не выйдет. Так нельзя – сначала притворяться любвеобильным, а потом вести себя с сестрой как тиран. Невероятно.

Конечно, вся его нежность – одна большая ложь. Да-да, уже давно нужно было это понять, но женщины склонны думать, что ради той, которую он полюбит, может и измениться.

Я начинаю сомневаться, что он вообще умеет любить. Он как робот! Двигается по жизни совершенно без чувств. Похож на дряхлого старика, хотя ему нет и тридцати пяти. Представьте, каким он станет в семьдесят! Аж в дрожь бросает от этой мысли.

Бариста называет мое имя, я подхожу к стойке, беру напиток и собираюсь снова сесть за столик, как чувствую, что кто-то остановился позади меня. Наверное, Кендис. Утром я заметила, что она не надушилась духами как обычно, поэтому не могу почувствовать ее запах до того, как увижу. Уверена, она задается вопросом, почему я ушла.

Повернувшись, я замираю, увидев перед собой Джареда. Его лицо раскраснелось от холода – неудивительно, на нем ведь только шорты и футболка. И, я клянусь, он только что дрожал.

Отлично. Надеюсь, у него яйца замерзнут и отвалятся.

– Чего тебе нужно? – устало спрашиваю я, делая глоток кофе. – Ой. – Кажется, я обожгла губу. Да уж, день становится все лучше и лучше.

– Извини. – Он тяжело сглатывает, положив руки на бедра, и оглядывает кафе. Никто не обращает на нас внимания. И почему он всегда так беспокоится о том, что подумают другие?

Ситуация повторяется. Я снова злюсь, а он снова извиняется.

– Я думаю, Кендис подговорила тебя. Опять. – Я ставлю напиток на стол перед собой и скрещиваю руки. Я хочу, чтобы он ушел. Хочу спокойно выпить. – Твои извинения бессмысленны, Джаред, если ты сам не можешь подобрать слова.

– Ты права. Знаю, что права. – Он покачивает головой вверх-вниз как робот, зависший в одном режиме. – Я понимаю, о чем ты пыталась мне сказать, и знаю, что полный мудак. Кендис уже сказала мне это, когда я попытался перед ней извиниться.

Не могу уследить за всеми его извинениями. Думаю, что он сам не может. Неудивительно, что он перестал беспокоиться о том, что думают люди, когда он говорит. Очень утомляет.

– Может, тебе просто лучше уйти? – тихо прошу я. Я отодвигаю стул, сажусь и смотрю на Джареда. Уходить он не собирается. – Поговорим позже.

Скорее, никогда.

– Я хочу поговорить сейчас.

Он отодвигает другой стул и садится рядом со мной так близко, что наши руки соприкасаются. Несмотря на прохладу, его рука теплая. Твердая. Мускулистая. Ненавижу, что замечаю это.

Ненавижу и то, что замечаю темную щетину на его крепкой челюсти, придающую ему хулиганский вид. Он очень привлекателен, несмотря на мою злость. Мы сидим так близко, что я почти могу сосчитать ресницы вокруг его темно-карих глаз. У него они такие длинные, что это тоже раздражает. Мы, женщины, платим большие деньги, чтобы иметь такие же густые ресницы, как у него, а получается все равно не так эффектно.

А что самое обидное – я кошмарно зла, но меня так сильно тянет к нему. Он затрагивает что-то внутри меня, чего я не понимаю. Это потому, что я вижу в нем проблеск надежды?

Ему явно нужна забота. И мне тоже. Может, мы родственные души?

Просто я немного добрее.

– Тогда продолжай, – командую я. – Что ты хотел сказать?

Он кладет предплечья на стол, пальцы его больших рук сплетены. Мой взгляд падает на его руки, и я собираю волю в кулак, чтобы не издать раздраженный вздох. Да, меня раздражает его поведение, но еще больше – моя реакция на него.

– Я правда сожалею о том, что сказал. Просто… я не могу объяснить, почему я такой, какой есть. А может, могу. Сам не знаю. – Он опускает голову, сжав руки. – Я так долго был зол на весь мир.

Он молчит, так что я продолжаю.

– Из-за потери матери?

Он не отрывает глаз от стола и кивает:

– А потом я влюбился.