Фальшивое венчание

А что было бы, не встреть она тогда его? Вышла бы замуж за того, кто ей был противен? Так может, все было и к лучшему?

Ох! До чего же она додумалась!

Долго Лее праздно не пришлось сидеть, нагрянули мать и швеи. Они принесли перешитые платья. Лея, тяжело вздохнув, отдалась в их руки.

На обед она спустилась нарядной, с красивой прической. Маркиз опять ухаживал за ней за столом, а Илара по-прежнему старалась отводить взгляд от них. Но пару раз Лея все же ловила ее злой взгляд.

В конце обеда маркиз сообщил всем, что уезжает, но пообещал скорую встречу.

Прощались Лея и Герг под взглядами родителей и Илары, поэтому сказали друг другу только соответствующие ситуации сухие слова.

После отъезда маркиза конт Бедмод сообщил семье, что к концу лета они все уезжают в столицу провинции. И вернутся, возможно, уже после сезона балов, а он начинается ранней осенью и длится почти до весны.

Контесса ахнула от такой новости, ей предстояло столько хлопот в связи с отъездом.

А Илара, услышав это, взвизгнула от радости и как маленькая захлопала в ладоши, а потом смилостивилась улыбнуться сестре, прошептав той:

– Я найду себе еще лучше, чем твой маркиз.

– Я буду только рада этому, – улыбнулась Лея.

Глава 10

Следующие несколько недель были сумасшедшими для Леи, впрочем, и для всей семьи тоже.

Контесса развернула бурную деятельность. Вдруг оказалось, что не только Лея нуждается в обновлении гардероба, но и мать с Иларой тоже. Мать вывезла дочерей в город, что был недалеко от их поместья. Несмотря на то, что город был небольшой, лавки с модными и дорогими тканями в нем присутствовали, а так же швейные мастерские. Так как шить пришлось много и быстро, поэтому после того, как контесса вместе с дочерьми выбрали и закупили ткани, были наняты и привезены в поместье швеи из самой дорогой и популярной мастерской, заплатив за всё баснословную сумму. Дом превратился в огромную швейную фабрику.

Лее быстро надоела вся эта суета, зато Илара и мать с жаром и азартом спорили над тканями и моделями платьев, плащей, шляпок, и прочего, что так было необходимо женщинам.

В город мать и Илара наведывались постоянно, чтобы докупить еще что-то: белье, перчатки, шляпки, ленты, гребни, шпильки и прочее… прочее. Лея старалась отговориться чем-нибудь и не сопровождать их.

Отец не знал, куда ему спрятаться, ведь его тоже пытались привлечь к обсуждению нарядов, но, впрочем, его мнение в этом ничего не решало, Зато ему разрешалось безропотно оплачивать счета, которые исправно поступали, конт морщился, видя сумму, но ничего не говорил против.

Но помимо забот о шитье нарядов, у контессы были и другие заботы. Поместье надолго оставалось без хозяйки. И хотя у них была ответственная экономка, контесса Бедмод привыкла сама вести дом, во всё вникать и всё контролировать. И теперь контесса составляла огромные списки для экономки – где и что делать каждый день, за кем и за чем пристально следить, а так же наказывала присылать ей отчеты каждую неделю.

Еще одной головной болью для контессы был столичный особняк, который стоял все прошедшие годы без должного досмотра. Разумеется, было написано письмо столичной экономке, но этого, по мнению контессы, было недостаточно, она вначале сама хотела туда поехать и лично проследить, как там готовятся к приезду семьи Бедмод.

Но до столицы было два дня пути, это если верхом, а в карете еще дольше. А если туда, да обратно, а еще и там надо во всем разобраться, так что на это уйдет уйма времени и сил, которых было в обрез.

Тогда конт вызвался уладить всё с особняком. Жена скрепя сердце согласилась его отпустить, и он с радостью уехал, получив несколько страниц инструкций от жены.

Отца не было почти две недели, видимо, он решил не торопиться, напуганный тем, как его жена готовилась к отъезду.

Лея, понимавшая отца, тоже пыталась прятаться. Но это чаще всего это не удавалось, ее быстро находили и опять заворачивали в ткани, кололи иголками, а заодно выговаривали, что все это для нее же делается, а она неблагодарная…

Пока не было отца, она решила сходить к реке, где когда-то стояла беседка, оказавшаяся храмом чужой богини. Лея и сама не знала, что она там хотела найти. На какие вопросы она собиралась там получить ответ? Насколько она знала, беседку по приказу отца разломали, но храм не нашли. Почему? Потому, что он им не открылся? Или те, кто ломал, не поняли, что одна из стен – дверь? Но как бы там ни было, Лею уже давно тянуло туда.

И сбежав очередной раз от матери и ее назойливых швей, она отправилась на берег реки, туда, где когда-то встретила незнакомца.

К ее удивлению тропка, по которой она несколько лет назад бегала, не заросла. И Лея безошибочно вышла к той скале, где когда-то стояла беседка, хотя самой ее уже не было, но стена, служившая входом в храм, оказалась на месте, ничем и никак не укрытая и не засыпанная. Девушка осторожно подошла к стене и опасливо осмотрела ее – на ней, как и прежде виднелись странные и чуть заметные символы, похожие на руны. Неужели же их не увидел отец и те, кто здесь был, чтобы снести беседку?