Фамильная честь Вустеров

     – И  никаких "право  же, сэр".  Я  уже высказывал вам недовольство  по поводу вашей привычки произносить елейным голосом "но право  же, сэр" всякий раз,  как  я  составлю стратегический план  действий.  Мне  нужны  от вас не сомнения,  а  поддержка  боевого  духа.  Подумайте  о  традициях  вассальной верности, Дживс. Вы знаете, где комната Стиффи?

     – Да, сэр.

     – Тогда вперед!

     Хоть  в  моих последних репликах звучала бесшабашная  отвага,  не  могу сказать, что  она переполняла меня, когда мы двигались  к цели. Если честно, чем ближе мы подходили, тем менее уверенно я себя чувствовал. Именно в таком состоянии я позволил  Роберте Уикем уговорить себя проткнуть эту злосчастную грелку. Ненавижу тайные вылазки. Бертрам Вустер предпочитает ходить по земле с гордо поднятой головой, ни от  кого не прячась, ему невыносимо красться по дому на цыпочках, да еще завязываясь в морские узлы.

     Я предчувствовал, что меня может охватить подобное настроение, и потому непременно  хотел,  чтобы  Дживс  сопровождал  меня   и  оказывал  моральную поддержку, а  теперь обнаружил, что  он не слишком-то старается. Я надеялся, что он проявит искреннюю  готовность  помочь мне и бескорыстно сотрудничать, но  ничего   подобного.  Всем  своим   видом  он  с  самого  начала  выражал отчужденность  и  неодобрение.  Казалось,  происходящее  его  совершенно  не касается, и меня это возмущало до глубины души.

     Он не одобряет меня, я возмущен – естественно, мы проделали  весь путь молча и так же молча вошли в комнату и зажгли свет.

     Бегло  оглядев  помещение, я подумал, что у  этого  юного  ничтожества, лишенного нравственных  устоев, слишком роскошная спальня. "Тотли-Тауэрс" – один из тех загородных домов, которые были построены во времена, когда люди, проектируя маленькое уютное гнездышко, считали, что  спальню  только  в  том случае позволено назвать спальней, если в ней можно  устроить небольшой бал, где будет танцевать не меньше пятидесяти  пар, так что в этом храме свободно могли  разместиться  десяток Стиффи. В свете неяркой электрической  лампочки под потолком это безобразие, казалось, тянется на много миль во все стороны, и я похолодел при  мысли, что, не укажи детектив точного места,  где спрятан блокнот Гасси, искать бы мне его в этих просторах века.

     Я был полон радужных надежд, но мои размышления  вдруг прервал странный звук,  что-то  вроде  рыканья  и   бульканья,   напоминало   радиопомехи и одновременно  далекие  раскаты  грома.  Не буду морочить вам  голову,  скажу сразу: звуки исходили из пасти любимца Стиффи Бартоломью.

     Пес стоял  на кровати, точа когти передних лап  о покрывало, глаза ясно выражали его намерения в отношении нас, и мы поступили так,  будто  у нас на двоих один ум и в этом уме одна-единственная мысль. Я  как  орел вознесся на комод, а  Дживс в тот  же самый  миг ласточкой вспорхнул  на шкаф.  Животное спрыгнуло с кровати,  вышло  на середину  комнаты  и уселось; оно  почему-то дышало  со  свистом  и  глядело  на  нас  сквозь  космы,  точно  шотландский старейшина, обличающий с церковной  кафедры  грешников. В этой живой картине мы застыли надолго.

Глава 8

     Дживс первым прервал довольно напряженное молчание.

     – Насколько можно судить, сэр, блокнота здесь нет.

     – М-м?

     – Я осмотрел весь верх шкафа, сэр, но блокнота не нашел.

     Возможно, я  ответил более резко,  чем следовало. Едва спасшись от этих слюнявых челюстей, я, конечно, еще не успел прийти в себя.

     – К черту блокнот, Дживс! Как быть с собакой?

     – Да, сэр.

     – Что значит – "да, сэр"?

     – Я пытался дать  вам понять, сэр, что совершенно с вами  согласен: вы вовремя  подняли  эту  тему.  Несомненно,  неожиданное  появление  животного представляет серьезную проблему. Если  оно  останется сидеть там, где сидит, нам будет нелегко продолжать поиски блокнота  мистера Финк-Ноттла. Очевидно, что наша свобода действий окажется весьма ограниченной.

     – И что нам теперь делать?

     – Затрудняюсь сказать, сэр.

     – Вам ничего не приходит в голову?

     – Нет, сэр.

     На это я мог ответить  ему ядовито  и колко – не знаю, что именно я бы сказал, но  уж сказал бы, – однако  удержался. Я  понимал, что даже  самому одаренному  человеку   трудно   всегда,  в  любых  обстоятельствах  выдавать правильное решение. Несомненно, его блестящий, вдохновенный ход, который дал мне  возможность одержать  окончательную  победу над силами  зла  в лице  Р. Спода, отнял у него много душевных  сил, сейчас его мозг нуждается в отдыхе. Оставалось только ждать и надеяться, что скоро он снова включится в работу и сможет достичь еще больших высот.