Фамильные ценности

Текст от автора читал один из лучших артистов театра Михаил Тимофеевич Андросов, а постановщиком был талантливый режиссер Лесь Танюк. В 1968 году его уволили из ЦДТ за подпись письма в защиту Александра Гинзбурга и Юрия Галанскова, а спектакли одним махом запретили и изъяли из репертуара. Интересный поворот судьбы: много лет спустя в Париже я несколько лет сотрудничал со старейшей газетой русской эмиграции “Русская мысль”. Заместителями главного редактора Ирины Иловайской-Альберти были тогда муж и жена Александр и Арина Гинзбурги.

Лучшими подругами моей мамы в детском театре были актрисы Валерия Меньковская, Наталья Сальникова и Магда Лукашевич. Они дружили семьями и почти каждое лето большой компанией на автомобиле Олега Селяха, мужа Наташи Сальниковой, выезжали в Литву. Литва в послевоенные годы считалась настоящей заграницей, и на всех большое впечатление производила возможность вот так запросто отправиться в Вильнюс и бесплатно жить у родственников в собственном доме.

Мама и ее подруги по театру проявляли живейший интерес к моде. Например, талантливая характерная актриса Наталья Сальникова носила очки-лисички, которые были в моде в 1950-е годы. А тетя Магда и вовсе слыла заграничной штучкой. Ее мужа, видного кинооператора Александра Симонова, пригласили преподавать операторское искусство в Пекинский институт кинематографии. Разумеется, Магда отправилась следом за ним. Побывав в Китае, она очень увлеклась роскошными китайскими костюмами, вышивкой, резьбой по камню. Они собирали старинные китайские печати, литографии. Сам Симонов в Пекине сделал серию уникальных снимков старого города, от которого сегодня не осталось и следа. Он весь был разрушен при Мао Цзэдуне, в эпоху культурной революции.

После Китая были и другие поездки, например в Тунис. Для брежневской эпохи – настоящая экзотика. Из этого путешествия Магда с мужем привезли множество слайдов, которые показывали в кругу друзей. Сразу после возвращения из Туниса они пришли к нам на Фрунзенскую набережную со своим проектором. Мы повесили на шкаф простыню, выключили в комнате свет и под тихое гудение проектора смотрели сменяющие друг друга виды Туниса. Увидев на одном из слайдов православный храм, похожий на те, что видел в Суздале, я сказал:

– Оказывается, и в Африке есть храм!

Мне объяснили, что его построили русские эмигранты. Про эмигрантов я тогда ничего не знал и представить не мог, что тема эмиграции станет делом моей жизни. Одно время примой-балериной в Театре оперы и балета Туниса была моя подруга Ксения Триполитова, которая недавно отпраздновала в Париже сто третий день рождения. Тунис еще славен Бизертой, где нашел последний причал военно-морской флот царской России. Правда, в Тунисе мне так и не удалось пока побывать. Но все впереди!

Магда Лукашевич была для своего мужа единственным источником вдохновения и абсолютной музой. Он видел в ней Александру Струйскую на портрете Рокотова, не меньше, и неустанно снимал в самых разных образах: то Мадонны, то дамы XVIII века, то Марии-Антуанетты. Эти съемки стали своеобразной отдушиной для творческой натуры Магды, которой не нашлось достойного места в родном театре. Она выходила на сцену во многих спектаклях, но режиссеры не видели эту красивую актрису даже во второстепенных ролях. В ее послужном списке фигурировали такие персонажи, как жена хозяина хаты, рыбачка, крыса Шушара, крепостная девка, особа из бюро проверки и даже… волшебные кони и солнечный зайчик.

При этом Магда буквально жила театром. Она приходила всегда за три часа до начала спектакля, тогда как остальные актеры являлись за час, а те, что были заняты только во втором акте, и вовсе за полчаса. Магда садилась в зрительном зале и наблюдала за монтажом декораций. Рабочие сцены приносили колонны, окна, двери, мебель, деревья… И на ее глазах пустое пространство сцены превращалось в избу, дворец или лесную чащу. Затем выставлялся свет, спускались кулисы и задник сцены, и только после этого тетя Магда поднималась в гримерную, чтобы, наложив на лицо грим, выйти на сцену в крошечном эпизоде, порой даже бессловесном.

Сама Магда говорила:

– Я обожала играть жаб, ворон. А что играть красивую женщину? Один раз выйдешь на сцену, сыграешь красивую. Другой раз – некрасивую. Вот то ли дело жабу!

В 1975 году Магду вывели на пенсию и уволили из театра. Потом вернули, но вскоре снова отстранили от работы. Магда одно время занялась Музеем кукольных театров СССР, но и там долго не задержалась. Тогда она нашла себя в вере. Будучи по рождению Магдалиной Генриховной Лукашевич, польской католичкой, приняла православие и стала монахиней в миру. Совместно с мужем в 1970-е годы даже создала уникальный фотоальбом с фресками Ферапонтова монастыря.