Фамильные ценности, или Возврату не подлежит

Аркадий Владимирович тогда молча вытащил папку со списками «по распределению нуждающимся» и молча же ткнул Солнцеву чуть не в нос. После минутного недоумения до того наконец дошло, что и он – тоже «нуждающийся». Звонко шлепая на каждом шаге отваливающейся подметкой, он ускакал в «соответствующий» отдел. Вернулся через полчаса – в новых сапогах и весь пунцовый, прямо как те кумачовые банты, что любили нацеплять на себя «товар-рищи р-революционэр-ры». Кстати сказать, «революционного» банта на солнцевской тужурке Привалов не видел ни разу. Может, в самые «бунташные» дни матрос такой и носил, но теперь, похоже, чувствовал несоответствие броского символа и этой нудной утомительной канцелярской работы.

Вообще чутье на фальшь у него было тончайшее, вот как у музыкантов бывает абсолютный слух. И таким же почти абсолютным был его здравый смысл. Во всех своих вариациях – практическая сметка, сообразительность, хватка и удивительное знание людей – матрос видел мотивы и подоплеку человеческих поступков буквально насквозь. Привалов изумлялся: как эта почти невероятная проницательность уживается с идеей «счастья народного», фактически сливающей, сплавляющей таких разных людей в единую безликую массу? Но – уживалось как-то. Уживалась же с преданностью примитивнейшим лозунгам готовность учиться, узнавать – и признавать! – новое, чего ни в каких лозунгах не предусмотрено!