Фант на счастье

Григорьева уже достала. Толик уже раскрыл рот, чтобы ее послать, но девушка опередила:

– Я бы посмотрела.

– В общагу собралась щенка привести? – не смог сдержать усмешки парень.

– Почему в общагу? – удивилась Лена. – У меня брат квартиру здесь купил, я неделю у него живу, говорила же.

Точно. Он смутно что-то припоминал. Просто в том потоке информации, которую вываливала Григорьева, вычленить что-то важное было сложно, оно просто тонуло в океане слов.

– Тебе адрес сказать?

– Мне в выходной брат машину даст, может съездим вместе, – застенчиво предложила Лена.

До выходных было еще три дня. Видеть матушку Толик особым желанием не горел. Тем более, запросто Габриэль могла сделать более заманчивое предложение. Но в тоже время парень прекрасно знал Григорьеву, та вцеплялась всегда мертвой хваткой, как бульдог, легче согласиться, чем отмазаться.

А еще мелькнула одна мыслишка… Гниленькая, конечно… Но когда человек сам напрашивается… Если Толик приедет с Григорьевой, мать, наверняка, подумает, что это та самая девушка. Спросить в лоб – не решится. Просто посмотрит, сделает выводы.

– Я подумаю, если ничего не подвернется, то съездим, – пообещал уклончиво.

– Хорошо, – согласилась Лена. – Пока.

Толик небрежно бросил мобильник на Пашкину кровать. Если еще кто-нибудь позвонит – не станет брать. Ну их.

А сам лег на свою. Подложив руки под голову, потянулся и зевнул. Но сон упрямо не шел. В голове смешались события этого дня, невообразимый коктейль, будоражащий душу и тело. Не поймешь сразу, что важнее или глобальнее. Габриэль – с ее непредсказуемостью и страстностью. Оксана – с ее нелепым предположением. Григорьева – с ее желанием завести щенка. Какая-то шкала. Только не ценностей, а проблем.

25 Щит

Мама приготовила щи. Ярослав с порога вдохнул запах – даже голова закружилась. Хотя, может она кружилась от другого: встречи с Оксаниным одногруппником, тем, который регулярно пас их около подъезда, скрываясь, как малолетка.

Сегодня ушел, но не совсем. Дождался, пока Ярослав проводит Оксану и налетел в подворотне. Получился неожиданный спарринг. Хотя, конечно, с одной стороны ожидаемый. Просто Ярослав думал, что это случится раньше, а у того терпение оказалось завидным, либо мотивация слабая.

– Эй, ты! – не лучшее начало для конструктивного диалога.

Но Ярослав остановился. Развернулся. Задира был крепким, довольно высоким и плечистым. Пожалуй, младше, года на три, не больше. Смазливым, на таких любят вешаться девчонки.

Пока одна половина сознания отмечала явные признаки, другая пыталась вспомнить, почему этот парень кажется знакомым. И Ярослав вспомнил: Пашка, у которого они с Оксаной забирали вещи Толика перед больницей.

– Чего-то надо? – пальцы в карманах сжались в кулак, в одной руке – длинный ключ, в качестве импровизированного оружия сойдет, тем более, в первые минуты Ярослав надеялся, что дело до драки не дойдет.

– Надо! – Прямолинейно заявил Пашка. – Оставь Оксану в покое.

Самонадеянно. Безапелляционно. И, наверное, для кого-то убедительно.

– Нет, – ответил просто, как излагают свершившиеся факты.

И пропустил первый удар. Правда, прилетел он как-то вскользь, видимо, Пашка больше рассчитывал запугать. Ярослав тряхнул головой и врезал в ответ. Тоже не в полную силу, но умеючи. В общем-то, в этом случае драться нелепо. Оксана не чья-то собственность. У нее есть воля, ум, право выбора. И выбрала она не Пашку. Поэтому Ярослав только защищался от нападения. Ждал, пока не стихнет эта глупая петушиная ярость, этот нелепый мальчишеский гнев … соперника.

Тот выдохся быстрее. Пообещал, что так не оставит. И убежал. Опять – дурость сплошная.

А Ярослав пошел домой.

Юркнув в ванную, чтобы мама не расстроилась, парень, глядя в зеркало, оценил ущерб. Если не учитывать порванной куртки, то в целом, все очень прилично – ссадины на скуле можно списать на какую-нибудь неудачную тренировку в универе, разбитые костяшки – на это же. Соперник был довольно натренированным. Но и Ярослав – не хлюпик и рохля. В конце концов, до того, как мама заболела, в борьбу ходил несколько лет.

А куртку он зашьет – давно научился. Еще до того, как мама оказалась неспособной для такой мелкой работы из-за тремора.

Умылся, причесался – и вышел, едва не столкнувшись с мамой на пороге ванной.

– Батюшки, ты чего такой красивый?

– Бандитская пуля пролетела, – парень постарался отшутиться, как можно естественнее.

Мама вздохнула, конечно, но улыбнулась.

– И часто она пролетает?

– Мам, правда, ничего страшного, – он обнял ее, невольно отметив, что мама худенькая, как птичка, болезнь высушивали и корежила.

Но хорошо, что давала передышку от капельниц, больничных стен и распорядка. Должно быть тяжело: из врача превратиться в больного. Смотреть в глаза коллег и видеть то, что они пытаются утаить. Впадешь, тут, в депрессию.

– Просто перестарался на тренировке, – выдал Ярослав придуманную версию.

– В куртке тренировался? – мама покачала головой, но отчитывать или выспрашивать не стала, он и так чувствовал себя мальчишкой-школьником. – Ужинать идем. Отец позвонил, сказал его не ждать.

– Иду.