Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

В этот миг одна из ножек табуретки случайно задела пузырь времени, умиротворенно и незаметно для человеческого глаза летающий над головой ребенка. Возникший разлом в реальности перенёс малыша на два десятка лет вперёд. И вот теперь уже гвардии сержант Виктор Феоктистов, сидя на длинной деревянной скамейке в крытом грузовом военном «Урале», вспоминал, как совсем недавно прощался с родными. «Скоро увидимся!» – обещал он, как и тогда, в пятилетнем возрасте. Рядом с парнем ехали его сослуживцы, такие же молодые ребята.

Сидели молча, в задумчивости, как будто уставившись в одну-единственную точку, находящуюся на деревянном полу кузова. Почему именно она притягивала взгляды бойцов, было неясно. Вероятно, в этой точке располагалась та заветная замочная скважина, в которую можно было заглянуть, не привлекая особого внимания, и увидеть себя маленькими мечтателями. В том наивном мире добро обязательно побеждало зло, а если даже оказывалось не так, то можно было вернуться обратно и всё переиграть заново. Казалось, что в эти секунды мысли солдат скручивались в один тугой канат, навечно связывая их детство и уже взрослую жизнь. По этим свитым воедино многочисленным пеньковым нитям мелких воспоминаний ребята спускались куда-то вниз, в пленительную субстанцию, где безоблачное небо укрывало мальчишек с головой, а зелёная трава приятно ласкала их розовые пятки.

– Витька, Витька, дай мне пас! – кричал друг Сенька, округляя сверкающие глаза.

– Антоха, ты на воротах! – голоса юных футболистов забивали рёв «Урала» и погружали пространство в яркие разноцветные краски неожиданно вспыхивающего вокруг всеобъемлющего счастья.

– Бум, бум! – стукающий о траву кожаный мяч, сшитый из таких геометрически правильных и понятных чёрно-белых лоскутков, словно перепутав прошлое и настоящее, неожиданно приземлился прямо перед молодыми людьми в военной форме. Попрыгав немного по настилу кузова, он, успокоившись, устало закатился под скамейку. Грузовик вдруг остановился.

– Отделение, к машине! – раздался громкий приказ.

И тут же:

– Отделение, воздух!

Ещё мгновение, и тишина – звенящая, но почему-то совсем не пугающая и даже, наоборот, излучающая теплоту родительского дома.

Мама гладит брюки, напевая весёлую песенку. Папа включает телевизор, ведь сегодня играет его любимый «Спартак».

– Ты уже прилетел? – почти одновременно спрашивают они, обернувшись на Витьку.

– Да, полёт прошёл штатно, без происшествий, – отвечает он, жмурясь от солнечного света, по-прежнему беспардонно проникающего через окно.

И мироздание, такое большое, немного безобразное и местами жестокое, не имеющее ни начала, ни конца, сжимается в крохотульку, спокойно умещаясь в границах кухни. Кухни, которая превращается в Божий храм, в котором нет смерти и нет безумия, а среди представителей Всевышнего только папа с мамой. И посередине стоит космолёт, созданный из деревянных табуреток, – он оберегает Витьку Феоктистова от космических бурь и межпланетных разборок. И именно это – настоящее, а всё остальное – никому не нужная иллюзия. Мираж, через который наша детская самодельная колесница совершает долгий путь до ядра непререкаемой первопричинности.

Дом

Что есть для человека – Дом?

Территория, отгороженная забором из железа или кирпича?
Или сущность, которой он доверил на хранение своё сердце?
Горе тому, кто не может понять очевидного!
И счастье тому, кто пишет слово «Дом» с большой буквы!

Жил-был Дом. Маленький, солнечный, тëплый и, по мистическому стечению обстоятельств, почему-то наделённый разумом, как и любое живое существо на планете. Он поначалу и знать не знал и ведать не ведал, что можно вот так, запросто, из сложенных друг на друга железобетонных плит, груды жёлтых облицовочных кирпичей и обычной оцинкованной крыши, стать счастливым обладателем собственного «Я». Но это произошло не по хотению Дома, а по велению двух любящих душ, которые периодически приезжали в этот каменный «цыплёнок-переросток» из далёкого-предалёкого столичного города.

Очутись «птенчик» в том мегаполисе с бесчисленным количеством звёзд и орлов на погонах небоскрёбов, он давно был бы раздавлен, как ничего не значащая букашка, выпустив на тротуарную плитку остатки своей провинциальности.

Мужчина и женщина, отлёживая бока, животы и спины в поезде, предвкушали встречу с черноморским чудом домостроения. Когда солоноватый запах прибоя беспардонно влетал в ноздри пассажиров, парочка незаметно для попутчиков надевала крылья ангелов и мысленно устремлялась в то место, в ту точку на карте, которое они называли между собой земным раем.