Читаем Фантасмагория душ. Рассказы и стихи полностью

Но и здесь мальчишку ждало разочарование, долгожданная голова не хотела возникать ни в какую. Решив прибегнуть к последнему способу зова, который работал во всех случаях безотказно, он взял в руки потёртый кожаный мяч и изо всех сил начал бросать его на распаренный мягкий асфальт.

– Мальчик, если бы я захотел смотреть футбол, я таки пошёл бы на стадион, – с игривой интонацией произнёс Натан.

– Шо, поц, тебе лень подняться и постучаться в дверь, как делают все приличные люди? – продолжал раздражаться Гершель, ещё пребывая в темноте и, видимо, планируя всё же доспать положенный часик после обеда.

Наконец-то Толик Скворцов, как чёрт из табакерки, показался в окне своей квартиры.

– Яшка, чего кричишь, я сейчас доем и выйду, – прошипел сверху пацан, стараясь не увеличивать уровень шума во дворе. Паренёк смахнул рукавом остатки окрошки, и его голова опять скрылась с своём скворечнике.

Довольный Яшка посмотрел на старых евреев глазами, полными любви.

– Извиняюсь, дядьку, – в последний раз выплеснув поток молодецкой энергии на старичков, он радостно подпрыгнул на месте, развернувшись на сто восемьдесят градусов.

Не прекращая стучать мячом о землю, мальчишка вприпрыжку поскакал на ближайший заброшенный пустырь, служивший для всей местной ребятни импровизированным футбольным полем. Там, между двумя вертикально стоявшими кирпичами-воротами, ждала друзей красавица Клара Розенфельд.

Девчушка с распущенными каштановыми волосами и настолько тонкими чертами лица, что об них можно было ненароком порезаться, жутко нравилась обоим мальчишкам. Частенько, играя в мяч, они любили выкаблучиваться перед единственной и самой важной в их жизни болельщицей. Ребята показывали перед ней свою ловкость в укрощении «маленькой кожаной планеты», накачанной мирным одесским воздухом восьмидесятых годов…

Пройдут годы, пролетят, словно непоседы-голуби, десятилетия. Красотка Клара уедет за границу, так и не выбрав между двумя её почитателями спутника жизни. А Яшка и Толик, сидя на замысловатых, таких, с первого взгляда, бессмысленных, а со второго – ужасных – конструкциях из стали, выкрашенных в тёмно-зеленый цвет, будут напевать до боли знакомую песню.

«Почему всё не так? Вроде всё как всегда: то же небо – опять голубое…» – будет чеканить слова майор Скворцов, поправляя бело-сине-красный лацкан.

«Тот же лес, тот же воздух и та же вода…» – продолжит старшина Яшка-футболист, перебирая струны желтоватой с синими отливами гитары.

И соревноваться в талантах друг с другом уже взрослые мужчины будут не на одесском пустыре, где клубы песка взлетали каждый раз после ударов по воротам и оседали толстым слоем на разодранных штанинах. А на настоящем и безжалостном поле боя.

– Шо, доигрались? – слышится голос дедушки Шлëмы, бывшего гвардии лейтенанта, воевавшего на Первом Украинском фронте в далёком сорок пятом. Голос приглушённый, спокойный, наполненный космической мудростью. Так можно говорить только оттуда, откуда наш мир наверняка кажется игрушечным, очень похожим на двор-колодец из далёкого детства.

Молясь однажды, погрузившись в свет…

Молясь однажды, погрузившись в свет,Увидел я, в углу как воздух сжался.И, наполняясь смыслом, силуэтИз Нави в Явь воочию рождался.Детали внешности он отвергалИ семицветьем не тревожил личность.Он утешенья в плоскости искал,Храня в себе скупую символичность.Цинично пряча в простоте секрет,Лишь намекая на полёт фантазий,На белом фоне чёрный силуэтНикак не мог нащупать с миром связи.Разорванностью в сладость упоясь,Условность ставя впереди телеги,Он вёз арбу печали, норовясьДостичь идей от Альфы до Омеги.Но час пробил, и пелена сползла,Настал и мой черёд постичь фатальность.Присев на край печального крыла,Решил я сбросить всю свою сакральность…Я окунул в таинственность сюжет,Читатели мои, не зубоскальте.Возникший в ореоле силуэтМоей был тенью на седом асфальте.

«Михаил Сотников»

Лица, лица, лица…Уходящие от нас.И Бог, подаривший человеку память,возвращающую их обратно.* * *Посвящается морякам, служившим на гидрографическом судне «Михаил Сотников».
Перейти на страницу:

Похожие книги

Полтава
Полтава

Это был бой, от которого зависело будущее нашего государства. Две славные армии сошлись в смертельной схватке, и гордо взвился над залитым кровью полем российский штандарт, знаменуя победу русского оружия. Это была ПОЛТАВА.Роман Станислава Венгловского посвящён событиям русско-шведской войны, увенчанной победой русского оружия мод Полтавой, где была разбита мощная армия прославленного шведского полководца — короля Карла XII. Яркая и выпуклая обрисовка характеров главных (Петра I, Мазепы, Карла XII) и второстепенных героев, малоизвестные исторические сведения и тщательно разработанная повествовательная интрига делают ромам не только содержательным, но и крайне увлекательным чтением.

Александр Сергеевич Пушкин , Г. А. В. Траугот , Георгий Петрович Шторм , Станислав Антонович Венгловский

Проза для детей / Поэзия / Классическая русская поэзия / Проза / Историческая проза / Стихи и поэзия
The Voice Over
The Voice Over

Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. *The Voice Over* brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns... Maria Stepanova is one of the most powerful and distinctive voices of Russia's first post-Soviet literary generation. An award-winning poet and prose writer, she has also founded a major platform for independent journalism. Her verse blends formal mastery with a keen ear for the evolution of spoken language. As Russia's political climate has turned increasingly repressive, Stepanova has responded with engaged writing that grapples with the persistence of violence in her country's past and present. Some of her most remarkable recent work as a poet and essayist considers the conflict in Ukraine and the debasement of language that has always accompanied war. The Voice Over brings together two decades of Stepanova's work, showcasing her range, virtuosity, and creative evolution. Stepanova's poetic voice constantly sets out in search of new bodies to inhabit, taking established forms and styles and rendering them into something unexpected and strange. Recognizable patterns of ballads, elegies, and war songs are transposed into a new key, infused with foreign strains, and juxtaposed with unlikely neighbors. As an essayist, Stepanova engages deeply with writers who bore witness to devastation and dramatic social change, as seen in searching pieces on W. G. Sebald, Marina Tsvetaeva, and Susan Sontag. Including contributions from ten translators, The Voice Over shows English-speaking readers why Stepanova is one of Russia's most acclaimed contemporary writers. Maria Stepanova is the author of over ten poetry collections as well as three books of essays and the documentary novel In Memory of Memory. She is the recipient of several Russian and international literary awards. Irina Shevelenko is professor of Russian in the Department of German, Nordic, and Slavic at the University of Wisconsin–Madison. With translations by: Alexandra Berlina, Sasha Dugdale, Sibelan Forrester, Amelia Glaser, Zachary Murphy King, Dmitry Manin, Ainsley Morse, Eugene Ostashevsky, Andrew Reynolds, and Maria Vassileva.

Мария Михайловна Степанова

Поэзия