Фантасмагория и другие стихотворения

Залезла на решетку Леди,
  И лает пес у ножек,
Следить, что делают соседи
  И как идут прохожие.

Один у двери встав, давай

  Звонить и дверь трясти:
«Ответь-скажи мне, попугай,
  Могу ли я войти?»

Затем взлетел с забора попка

  И говорит девице:
«Коль не торчит из звона кнопка,
  То он пришел жениться»
Вошел он в зал — Пол Маркетри.
  Ах, как же жалок он!
«Не стар ли для тебя? — Смотри!
  Действительно ль влюблен?»

«Как знать — вы вправду влюблены?

  Вас вижу со спины.
Как знать — вы вправду влюблены?
  Вы немы иль больны?»

И вот соленая слеза

  Скатилась со щеки:
«Давно дары шлю, — он сказал, —
  Ищу твоей руки!»

«Не получали ль вы колец?

  Колец из злата — дюжих!
Их вам доставил мой гонец —
  Почти что восемь дюжин»

«Подарки ваши, — с укоризной

  Сказала, — хрупки очень,
Моя собака их изгрызла —
  Колечки от цепочек!»

«Не получали ль, — смотрит робко, —

  Мой черный локон вы?
Отправил почтой и в коробке,
  Отправил с головы!»

«Я получила их так много,

  Что сделала подушку,
(Молю, не присылайте стога!)
  Подушку псу под ушко!»

«Не получали ль вы письма,

  Завязанного лентой?
Из дальних стран, где хлад и тьма,
  Письма любви заветной?

«Письмо пришло, — и между прочим, —

  С таким шикарным бантом!
Но фрейлина мне: — Что за почерк!
  Отправь письмо обратно!»

«Письмо, что вывел каллиграф,

  Ушло в глухие веси!
Я жаждал счастья — я не прав,
  Но все мне нужно взвесить!»

Взлетел вдруг попка говорящий,

  Советчик он отменный:
«Ведь миг на редкость подходящий,
  Чтоб встал он на колени!»

Он покраснел, и побледнел,

  И, на коленях стоя,
Сказал: «Ах, нужно, леди, мне
  Вам рассказать историю».

«Пять долгих лет, еще пять лет
  Ухаживал, подмигивал,
Как много было счастья, бед,
  Поведать могут книги вам.

Ах, десять лет — понурых лет

  Вздыхал я по старинке
И слал тебе я лучший цвет,
  Слал игры, валентинки.

Пять долгих лет и снова пять

  Жил в дальней стороне,
Чтоб ум твой смог теплее стать
  К скорбящему — ко мне.

Жил тридцать лет среди сердец

  Холодных и медведей,
Пришел сказать я, наконец,
  О, будь моею, Леди!

Не покраснев, не побледнев,

  Лишь улыбнулась жалостно,
Сказав: «Страсть, много претерпев,
  Скучна мне, а не радостна!»

А попугай мчит на простор,

  Хохочет злобно, едко:
«Выносливый столь ухажер
  Невыносим на редкость!»

А песик лает все свирепей,

  Показывает прыть,
Чтоб с золотой сорвавшись цепи
  Больнее укусить.