Фантастическая проза. Том 1. Монах на краю Земли

— Ну как? — застенчиво спросил кот.

— Коллаборационист, — оценил его творчество Кторов. — Похоже, кормил тебя германец? Сливками, небось, угощал?

— Платон мне друг, — туманно и торжественно объявил Баюн. — Но истина дороже!

* * *

Вечерами в горах прохладно.

В горы они ушли сразу после похорон красных бойцов, героически погибших в схватке с Черным сотником. Начальник местной ЧК произнес речь.

— Революция, — зычно кричал он на всю площадь. — Нежный цветок, взросший из надежд человеческих душ! Он! Нуждался! В защите! И! Нашлись! Люди! Отдавшие! За нее! Свою! Жизнь! Слава! Героям!

Павшим! В боях! За дело! Мирового! Пролетариата! Слава! Героям! Освобожденный! Пролетариат! Никогда! Не забудет! Героев! — и артерии с венами на его шее вздувались, словно начальник пытался заглотить нечто непомерно большое. — Оркестр! «Варшавянку»!

А на майдане Незалежности уже были накрыты поминальные столы, на которые городские торговцы не поскупились: понятное дело, начальник ЧК приказал скупости не проявлять, справить тризну по павшим героям по полной программе.

У столов Кторов не остался, вот кот и утянул его в горы. Разумеется, пообещав с таинственным видом очередную тайну раскрыть.

— И какого черта ты меня сюда приволок? — повернулся Антон к коту.

— Тихо, товарищ Кторов, — сказал кот. — Вы же сами просили загадки, значит, вам показывать. Я и показываю. Да и товарищ Гнатюк приказал вас просветить. Ждите. Скоро уже.

Луна освещала мир, делая его фантастическим и незнакомым. Тени облаков бродили по земле, а звезды в небесах отражались в зрачках неведомых существ, живущих в кронах деревьев. Стояла тишина, нарушаемая лишь далеким пением скрипки. Похоже, немец не оставлял попыток приманить неведомого Сирина.

— В небо, в небо смотрите!

Кторов хотел сказать, что устал стоять с запрокинутой головой, и в это время над горами что-то мелькнула.

— Ага! — зашипел кот. — Говорил я вам!

И в самом деле, это не было следствием усталости глаз, не было обманом: над горами, окружающими Лукоморск, скользили тени, которые стремительно увеличивались в размерах и превратились в косяк женщин, одетых по-походному, и верхом на метлах.

— Вот ты меня спрашивал, почему в Лукоморске столько бобылей, — сказал кот шепотом. — Нет здесь никаких бобылей, бабы по делам отсутствовали. В Турцию на заработки мотались. А теперь возвращаются.

Женский косяк скользнул над ними и исчез во мгле покрывающей Лукоморск.

— Все, — сказал кот. — Я считал. Двадцать шесть улетало, двадцать шесть и вернулось. Ну что, назад пойдем?

Кторов оглядывал окрестности.

— А что это за огни там светятся? — поинтересовался он.

— Деревня там, — сказал кот. — Разбойная слобода. Ты туда не суйся, деревня свое название оправдывает. Такие там жители — господи не приведи!

Дневной рассказ кота был ошеломляющим, ибо повествовал он о тайной жизни Лукоморска, неведомой всему остальному миру. Если все это было правдой, то в самое ближайшее время научному разведчику Антону Кторову предстояло здесь прописаться если не на постоянное место жительства, то надолго.

Лукоморск был необычным городом.

И дело заключалось не в том, что здесь вполне мирно и без погромов уживались четыре национальности — русские, украинцы, евреи и немцы, с примкнувшими к ним вездесущими татарами либо теми, кого через восемьдесят лет начнут именовать лицами кавказской национальности, — в конце концов, другие города тоже многонациональны. Дело заключалось в ином: при наличии в городе костела, православной церкви, синагоги и мечети — им правило языческое божество. Иначе невозможно объяснить количество проживающих в Лукоморске ведьм, наличие говорящего кота и русалок, плещущихся по ночам в сумрачном заливе, иначе просто невозможно объяснить соседство с городом заброшенных катакомб, в которых проживали весьма искусные в различных ремеслах мелкорослые карлики, которых называли гномами. Да и время от времени происходящие события невозможно объяснить без привлечения к этому язычества.

Баюн Полосатович проживал в городе с одна тысяча восемьсот седьмого года и помнил запись в народное ополчение одна тысяча восемьсот двенадцатого года, приезд в Лукоморск Александра Сергеевича Пушкина, который, к слову, не был тогда еще признанным поэтом, а любознательным двенадцатилетним мальчишкой, который резался в карты с гномами, слушал их сказку о мертвой царевне, лежащей в катакомбах в хрустальном гробу, подглядывал за русалками, воровал пряники с пряничного дерева и хулигански развлекался, привязывая длинную черную бороду местного пьяного бродяги по фамилии Черноморко к разнообразным предметам — дереву, утюгу, чайнику с кипятком. Кот Баюн помнил ликование по случаю отмены крепостничества, траур по убиенному царю Александру, приход в бухту броненосца «Потемкин» и еще тысячи мелких, уже никем не вспоминаемых событий, из которых и состоит история.