Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Пишут, наверное, — ободряюще улыбнулась девушка в окошке, и Милена Ружич еще раз убедилась в том, что все мужчины в жизни… Ну вы эту ошибочную классификацию знаете, не стоит ее повторять лишний раз. Во-первых, это не совсем правда, во-вторых, не все, а в-третьих, указанным домашним животным мужчина быть просто не может, так как по всем классификациях науки зоологии относится к совершенно иному виду. Возможно, что Милена Ружич сама поняла это, потому что вдруг вспомнила об отвергнутом ухажере Владимире Землякове с неожиданной теплотой. Если за сапером оставляют право на последнюю попытку, почему не может ошибиться женщина. Хотя бы один раз.

Мимо нее проскользнул Бонифатий Савельевич Угрюмов. Он торопился на почту давать телеграммы в Российскую Академию наук. Занятая своими мыслями, Милена Ружич его не заметила.

Она еще ничего не знала. Поэтому приказ прокурора немедленно отправиться в отдел внутренних дел для производства неотложных следственных действий Милена восприняла как глас небес, ведь это давало ей возможность как бы случайно встретиться с Владимиром Земляковым и ненавязчиво намекнуть, что он все еще имеет возможность остаться в ее жизни значительно больше, чем другом.

К счастью, прокуратура и милиция находились неподалеку друг от друга, поэтому особо месить грязь Милене Ружич не пришлось. Афиша у Дома культуры извещала, что жителям Кулибинска вечером будет показан новый американский кинофильм «Тутси». Разумеется, речь шла о настоящей голливудской Америке, в пригороде Кулибинска и намека на киностудию не было.

На высоком каменном крыльце стояла обувь милиционеров, что уже разошлись по кабинетам. Сапоги Владимира Землякова выделялись среди остальных своими размерами. У окошка дежурного стояла худощавая женщина среднего возраста и пререкалась с дежурным, требуя немедленно отпустить ведущих специалистов Российской Академии астральных и космопрогностических наук, угрожая в случае отказа поднять на ноги всю мировую научную общественность.

— Не могу, — повторял дежурный. — Вы, девушка, сами должны понять, есть закон, они его нарушили, значит, будут отвечать. Может, у вас в столицах все по-другому, но мы здесь работаем исключительно исходя из закона. Ждите начальника, он материалы рассматривать будет!

Земляков сидел в кабинете профилактики и что-то писал.

— Привет, — сказала Милена. — Что тут у вас? Прокурор сказал, что требуется мое присутствие.

— Ты же знаешь, Миленка, — мягко сказал Земляков. — Мы всегда рады тебя видеть. А тут еще и работа есть.

Следователь прокуратуры Милена Ружич порозовела.

Уши участкового Землякова радостно полыхали.

— Слушай, Вовка, — сказала Милена Ружич, глядя куда-то в сторону. — Может, пообедаем сегодня вместе? А вечером можно в кино сходить…

И еще больше порозовела в ожидании ответа.

Земляков растерянно подбирал слова и никак не мог набраться решимости и сказать Милене, что сегодня ей будет не до обеда.

Ей придется прекращать дело по факту непреднамеренного убийства инженера Иванкина за отсутствием состава преступления. А потом предстоит допрашивать сразу пятерых живых инженеров, которые ранним утром начавшегося дня устроили хулиганский дебош, выгнав из квартиры гражданки Иванкиной под дождь и в грязь уважаемого человека, большого торгового работника Возгена Гексеновича Вартаняна и двух его племянников, причинив им легкие телесные повреждения. Впрочем, этим работа Милены Ружич не заканчивалась — предстояло еще дать оценку действиям группы лиц в составе того же Ивана Нетребы, известного московского журналиста Станислава Мильштейна и двух представителей так называемой Академии астральных и космопрогностических наук Антона Черноглаза и Вадима Поспешаева, которые прошедшей ночью вывели из строя городскую подстанцию, трансформаторную будку на улице Калиганова, распределительный щит в Кулибинской ПМК и повредили высоковольтную ЛЭП.

Заявление на этих граждан уже было написано вахтером завода ПЭВД Валентином Сергеевичем Сукачевым, который, как и злоумышленники, терпеливо ожидал в коридоре РОВД, когда его станут допрашивать в качестве свидетеля.

И тут уже было не до совместных обедов, не до прогулок по берегу Белой Прянки, как бы Владимир Земляков об этом ни сожалел. Закон суров, но это закон, или, как любил повторять Бонифатий Савельевич и было написано в кратком словаре латинских слов и выражений, дура лекс, сед лекс.

Гораздо интереснее было представить, что будет дальше, что расскажет ученым о жизни и смерти инженер Иванкин и как изменится мир после его возвращения, что будет делать с ними неоднократная вдова, которой предстоит выбирать между пятью вдруг ожившими мужьями и уважаемым человеком Возгеном Гексеновичем Вартаняном.

А еще труднее — ну совсем невозможно! — участковому Землякову было представить, как всем пятерым восставшим Иванкиным паспортный стол будет выдавать документы по одному свидетельству о рождении.

Кроме того, ему очень хотелось сказать Милене, что он уже не участковый, а приказом от сегодняшнего числа назначен оперуполномоченным уголовного розыска на вакантную должность.