Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

Честно говоря, происходящее ему было не по душе. О Тама Гоче он уже немного слышал — не один день по Африке странствовали. И то, что он об этом звере слышал, наполняло душу Русского беспокойством и неуверенностью. Судя по всему, это был крупный хищник. Некоторые даже утверждали, что он больше слона, другие в этом сомневались, но соглашались с тем, что Тама Гоча слону в росте едва ли уступит. А о кровожадности этого зверя ходили легенды. Одни рассказывали, как Тама Гоча задрал стадо буйволов на реке Ойхерон, другие — как он разорил семь деревушек около озера Виктория, третьи — как он напал на мирную миссию американских зеленых беретов, которые проводили какую-то секретную операцию в горах. Но все сходились на том, что после нападения Тама Гочи живых и способных что-то связно рассказать о произошедшем, не оставалось.

— Пошли? — повторил Илья Константинович.

Жора Хилькевич вытянул пухлые ноги, почмокал губами.

— Пошли, — сонно согласился он. — Только обеда дождемся, пожрем, и — в дорогу.

Время до обеда Илья Константинович провел в некотором напряжении. А кто может сказать, что этим аборигенам в голову придет? Но никто до обеда на них не напал. Никто им руки не крутил и не связывал, и это Илью Константиновича несколько успокоило. Похоже, вождь племени смирился с тем, что белые братья посильной помощи племени оказывать не хотят, да и в боги-хранители не рвутся. С этой мыслью Русской и задремал.

Желание Жоры поесть перед дальней дорогой и притупленная бдительность их и сгубили.

Когда Илья Константинович открыл глаза, он уже был привязан, а Жору привязывали к столбу прочными лианами с белыми пахучими цветами. Неподалеку пел хор. Пел слаженно, красиво, на три голоса. Вождь не соврал, люди его племени петь умели и, главное — любили. Только никакого эстетического удовольствия Русской от этого не получил. Лично он считал, в такой ситуации петь — все равно что закладывать по заранее заготовленному списку специи в котел, в котором варятся несчастные жертвы кораблекрушения.

Вождь выглядел оживленным и веселым. Даже косточка в его курчавом хохолке на затылке торчала более задорно, нежели обычно.

— Ну, гад, — хрипло вздохнул Жора, тщетно вырываясь из крепких объятий лиан. — Дай только развязаться, ты у меня кровью умоешься!

— Попробуйте ублажить Тама Гочу, — посоветовал вождь, приоткрывая в улыбке толстые темные губы. Двух передних зубов в соответствии с племенной модой вануси у него не было — тщательно выбили при совершеннолетии. Под глазами белели наведенные мелом круги. Одет он был в парадную шкуру леопарда, а в руке у него блестела бутылка «Муромца».

Откуда-то издалека донесся протяжный хриплый вопль. Негры замолчали. Через некоторое время вопль раздался вновь. Теперь он был заметно ближе. Неведомый зверь приближался, а белые веночки на головах Русского и Хилькевича явно были недостаточной защитой от его нападения.

Аборигены принялись карабкаться на скалы. По их поведению понятно было, что зверя они бояться, но обряд жертвоприношения пропускать не собираются. Вели они себя, как русские тележурналисты при большом пожаре, — и страшно поднимающейся стены пламени, и показать себя телезрителям на фоне этой стены очень хочется. Рассевшись на скалах, они напоминали бандерлогов из мультипликационного фильма о Маугли.

Умирать Русскому не хотелось, но, судя по поведению аборигенов, сегодня это входило в их с Хилькевичем обидную обязанность.

— А все ты! — привычно укорил товарища Русской. — Не мог уйти натощак. Буйволятинки ему захотелось! Вот нами теперь и закусят в полный рост! Говорил тебе, не надо козлами бросаться. За них и в Африке ответить можно.

— Не дрейфь, братан. Я в теме! — невразумительно сказал Жора и обратился к вождю: — Слышь, дружок чернорогий! Дай «Муромца» парочку глотков!

— Бери все! — великодушно сказал вождь и, отдав бутылку, принялся карабкаться на скалу. Не иначе он своим нюхом зверя почуял.

Хилькевич между тем, неловко выворачивая руку, опорожнил бутылку. По-скотски поступил, даже глотка товарищу по несчастью не оставил!

И тут на поляне появился Тама Гоча. Вид его впечатлял. Илья Константинович Русской не был специалистом по меловому или юрскому периодам, но американские фильмы смотрел, а потому без особого труда определил хищника. Покачиваясь на двух когтистых лапах и опираясь на мощный хвост, перед ними стоял самый настоящий тираннозавр — большой, кровожадный, пахнущий пометом и болотной сыростью.

На скалах, где в ожидании бойни замерли аборигены, стояла мертвая тишина…

Зверь взревел. Пасть у него была похожа на ковш шагающего экскаватора, места в ней хватило бы не только Русскому с Хилькевичем, но и половине племени вануси, вздумай эта половина присоединиться к жертвам. Клыки тоже впечатляли — такие на грудь в качестве сувенира не повесишь, пришлось бы с собой на тележке таскать. Илья Константинович прикрыл глаза. Когда не видишь, как тобой закусывают, как-то спокойнее.

И тут он услышал Жору.

В сравнении с голосом Жоры Хилькевича динозавр явно проигрывал. Тускло смотрелся его рев, ну совсем не впечатлял!