Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника

— Не понял? — Хилькевич посмотрел на товарища.

— Ты спутал идеал с эталоном, — объяснил тот.

— А в чем разница? — удивился Жора.

— Ну, понимаешь, идеал — это недостижимая мечта. А эталон — образец для подражания. У тебя образцов перед глазами было завались. А идеалов не было. Ну не запомнились они тебе в школьной суматохе. А потом и вовсе забылись — время такое пошло, к дележке обязательно следовало поспеть, чтобы в дураках не оказаться.

— Не гони, — неуверенно сказал Хилькевич.

Не сговариваясь, оба посмотрели на пингвина. Лысый пингвин стоял с открытым клювом. Заметив, что люди за ним наблюдают, он раздраженно щелкнул клювом и смущенно поискал в перьях.

— Ты смотри, — скрипуче сказал он. — Примат, а понимает!

Глава четырнадцатая

Вот так и бывает — живем тихо, спокойно, размеренно. Никого не трогаем, никого не обижаем. И вдруг — на тебе! — опять виток эволюции, и тебе говорят, что пришло время уступить место более совершенному виду. Думаете, динозаврам не обидно было? Особенно тираннозаврам Рексам. Но вымерли. Вроде бы все у них нормально было — пасть, что ковш экскаватора, каждый шаг метров восемь-десять, бегать, чтобы дичь догнать, не надо было. Опять же — руки были. Пусть маленькие, пусть не слишком развитые, но — руки. А стать какая? А рост? А мышцы? И неприхотливы они были — им что собрата по виду есть, что млекопитающего, которого, если по совести, они даже за дичь не считали. Ну какая это дичь — немножечко плоти и целая куча костей? Только для того, чтобы баланс кальция поддерживать, и ели их. И вот наступил момент, когда венцу творения природы в виде тираннозавра пришлось уйти с исторической сцены, а место их заняли те самые млекопитающие, которых венец природы ранее в упор не видел — так, копошатся там какие-то постоянно мерзнущие уроды с красной кровью.

А эти уроды вдруг размножились, весь мир захватили. Мало того, диктовать всем условия начали. Но ведь если однажды властители мира сменились, они могут смениться еще раз?

— Что? — Сударушкин захохотал. — Не смеши меня! Эти яйцеклювы? Никогда они не заменят человека, ни-ког-да! Где у них техника? А без техники прогресса не может быть. Без техники любое существо перед природой будет бессильно.

— Разве? — Гимаев невозмутимо покачал головой. — А мне кажется, что жить в гармонии с природой можно только без техники. И это подтверждается всей историей планеты. И потом, кто сказал, что технический прогресс — это не ошибка в развитии? Возможно, мы все жили бы лучше, если бы не слишком отдалялись от природы.

Разговор этот происходил в самолете.

После неудачи генерала Макклейна ученые эвакуировались из Антарктиды. Самого генерала увезли в приступе белой горячки, и его место занял мрачный и осторожный полковник Вудсон. Генерал Гамов провожал товарища по оружию и долго махал вслед улетающему самолету рукой. Судя по тому, что этой рукой он сжимал полупустую бутылку виски, легко можно было догадаться, что и русский генерал в Антарктиде долго не задержится. За Сударушкиным прилетел зафрахтованный самолет, визы и необходимые документы уже были оформлены. Богатым людям доступно многое, супербогатым разрешено почти все. Сударушкин летел с Полиной Линьер и Дафной Меддоуз, кроме того, он уговорил Гимаева сопровождать его в путешествии в Штаты, соблазнив возможностью сыграть в казино Лас-Вегаса. «Проверим твою удачу, — сказал Сударушкин. — Вдруг выиграешь. Деньги лишними не бывают». В удачу Гимаев особенно не верил, но попробовать хотелось. Чем черт не шутит. Кроме того, отдохнуть на халяву на пляжах Флориды и Калифорнии изъявили желание Якубович с Хоменко. «Предатели, — мрачно констатировал начальник комплексной антарктической экспедиции Быков. — Ну и катитесь. Лично я отправлюсь на Родину». — «И зря, — сказал Сударушкин. — Когда еще такая возможность подвернется!» — «Крокодила своего во флоридские болота не забудь выпустить», — напутствовал его Быков.

И вот теперь Якубович и Хоменко, устроившись в уютных креслах «Цессны», с удовольствием слушали спор товарищей. Дафна и Полина на спорщиков не обращали внимания; склонившись над столиками и покусывая кончики ручек, они составляли списки того, что им нужно в первую очередь купить после посадки самолета. Список Полины насчитывал двенадцать пунктов, практичная американка уже дошла до двадцать третьего.

— Возьмем, к примеру, дельфинов, — сказал Гимаев. — Существа, конечно, крайне любопытные, не зря о них столько написано. И язык у них имеется, и сообразительностью отличаются. Даже замечено, что они обладают чувством юмора. Их доктор Лилли изучал и пришел к выводу, что дельфин по своему развитию ничем не отличается от человека. Только человек живет на суше, а дельфин — в воде. И у человека есть руки, а у дельфина их нет.