Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Подошел я к подоконнику. Банка стояла на прежнем месте, и дырка в ней отчетливо видна была. Круглая дырка диаметром с грецкий орех. Мысленно я попытался проследить траекторию полета шарика, если эту дырку проделал он. Взгляд уперся в платяной шкаф. Я подошел к нему и принялся внимательно изучать его поверхность. Удача мне сопутствовала, почти сразу я обнаружил место, куда красный шарик вонзился. Самого шарика не было видно, но дырка оказалась на месте, а под ней на полу виднелась горка трухи — все, что осталось от фактуры доски, что пошла на изготовление дверцы.

— Вот гадость! — пробормотал я и присел на корточки.

Нет, ребята, хотите или нет, но я поклясться могу, что услышал странный шорох под шпоном, скрывающим доску. Словно мышка норку расширить пыталась. Почему-то происходящее меня не пугало, несмотря на слова капитана. Было интересно и немного не по себе, точно я опять бродил с пацанами по военным складам в поисках нужного помещения.

Я пошел на кухню, открыл дверь кладовки и нашел молоток.

Взяв его, я вернулся к платяному шкафу и осторожно постучал молотком по тому месту, где, по моим предположениям, находился шарик. Я надеялся, что шарик выпадет, но просчитался — из отверстия посыпалась труха и только. Раздосадованный неудачей, я стукнул молотком чуть посильнее. Дальнейшее превзошло все мои ожидания. Дверца окуталась желтоватой дымкой трухи и рассыпалась, обратившись в кучу опилок на полу. Среди опилок краснел странный шарик. Он стал больше по размерам, и разделение его на дольки стало отчетливее, а сам шарик окутался сеткой тоненьких жилок, напоминающих паутинки. Жилки, или, скорее, жгутики, беспорядочно шевелились. Вид у этой пакости был непривлекательный, особенно после того, как я наслушался рассказов Петровича. Поэтому взять шарик голыми руками я не решился, а пошел в кладовку, взял пассатижи и аккуратно ими зажал шарик. Ощущение было странным — словно по пассатижам пробегал слабый электрический ток. Памятуя наставления оперуполномоченного, я положил шарик в целую стеклянную банку и залил уксусной эссенцией. Жгутики почернели и опали, а вслед за ними почернел и сам шарик.

Надо же какую гадость Элка притащила в дом! Некоторое время я огорченно разглядывал шкаф с отсутствующей дверцей. Не было печали! Придется покупать новый шкаф. Я слишком привык к порядку в собственном доме, поэтому отсутствующая дверца портила мне настроение. Веником я замел в совок груду опилок и смыл их в унитаз. Потом взял банку с останками странного создания, накрыл ее резиновой крышкой, спустился вниз и выбросил банку в мусорный контейнер.

Вернувшись, я вспомнил о своем утреннем поединке, и настроение мое опять упало. От одного осознания факта, что я стал государственным преступником, не хотелось заглядывать в завтрашний день.

Ничего хорошего мне в нем не светило.

Глава шестая

Странная у меня настала жизнь.

Наверное, так зайцы живут — вечно оглядываются по сторонам в поисках возможного врага. Походы в парк пришлось оставить, время от времени меня тягал на встречи Петрович, я ему врал что-то несуразное и сам в это вранье почти верил. Элка у меня прижилась и неожиданно оказалась хорошей хозяйкой, я даже от услуг Марии Никитичны отказался, а чтобы она не обижалась, уплатил ей за пару месяцев вперед.

— Это чего же, бабенка у тебя будет жить? — поинтересовалась соседка, пряча деньги в кармашек передника. — Жена или полюбовница? — В магистрате не были, — сказал я, — и в церкви не венчались. — В грехе, значит, живешь? — сообразила соседка. — И надолго? — Пока не надоест.

— Кому? Тебе или ей? — понимающе кивнула Мария Никитична. — Да не красней, не красна девица. Помню я твоего батюшку, ходок был! Мать твоя потаскала его подружек за кудели! Кстати, как она поживает? — Далеко она, — вздохнул я. — Пишет редко. Но вроде живут ничего.

— А эта твоя лахудра ничего, — отметила соседка. — Складненькая, и на мордень привлекательная.

— Это и беспокоит, — снова вздохнул я. — Мария Никитична, тут, может, кто-нибудь мной интересоваться станет. Так не обессудьте, по дружбе старой скажите, если кто с расспросами полезет.

— Натворил чего? — поинтересовалась Мария Никитична. — Весь в папашку своего, тот тоже с подобными просьбами, пока живой был, обращался. А то не скажу? Скажу, конечно, ты ж все-таки сосед, Адька, хоть и имечко тебе поганое дали. Однако ж я от тебя только доброе и видела, чего ж не сказать, если с расспросами шнырять начнут. Скажу!

С воцарением Элки порядка в квартире больше не стало, разве что в ванной появилось множество пузырьков с шампунями, лосьонами да дезодорантами, да в кресле постоянно можно было наткнуться на брошенные капроновые чулки.

— Надоела общага, — доверительно сказала Элка. — Нет, ты просто представить себе не можешь, что такое женская общага!

— Ну почему же? — сказал я.

— Ты не можешь себе этого представить, — возразила она. — Ты — мужик.

— Почему же, я представляю, — вздохнул я.

— А у тебя хорошо, — Элка нашла музыкальный канал, прибавила звук.