Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Уже дома, собирая чемоданчик в дорогу, Таганцев спрашивал себя, не свалял ли он крупного дурака, поддавшись внутреннему голосу. Был ведь однажды случай с его приятелем Вадимом Сергеевым. Попал он в компанию, пить совершенно не хотел, ну, просто не лезли ему в горло ни водка, ни пиво. И тут внутренний голос сказал Сергееву: «Да что там, Вадик, с одной стопочки еще никогда и ничто ни с кем не случалось. Пригубь, а то ведь ребят обидишь!» Сергеев и пригубил. Пригубил раз, другой, а очнулся в вытрезвителе без бумажника, сотового телефона и с синяком в половину лица. Дежурный мент потом сказал, что так удариться нельзя, а вот ударить могли запросто, предположительно ногой, обутой в лыжный ботинок нестандартного размера. А штраф назначили такой, что даже внутренний голос сдавленно ахнул и мысленно обхватил руками голову.

Таганцев собирал чемодан, укладывал в него носки и нижнее белье, а память услужливо выбирала из воспоминаний и другие неприятные истории, связанные с внутренним голосом, в рвении своем даже до бесчисленных анекдотов добралась. Внутренний голос пытался ей возражать, но память внутренний голос не слушала, знай гнула свое! Вспомнила, как знакомый Таганцева Гена Зайчонок ногу сломал, прыгнув с балкона, когда его жена в квартире заперла. «Да тут невысоко, — ободрял его внутренний голос, — всего третий этаж». А взять эту некрасивую историю с сантехником Гаджикулаевым, который жил в том же подъезде, что и Таганцев, только на первом этаже? Поссорился он с клиентом, которому унитаз ремонтировал. Клиент орет, замахивается, слюной на Гаджикулаева брызжет. Тут Гаджикулаеву внутренний голос возьми и посоветуй: «А ты этого гада за задницу укуси!» Сантехник так и поступил. А чем дело закончилось? Двухнедельным пребыванием в психушке оно закончилось, и это еще очень хорошо, в народном суде за членовредительство отвечать не пришлось, и моральный ущерб этому хмырю возмещать тоже не пришлось — чего возьмешь с человека, который находился в невменяемом состоянии?

— Нюни не распускай! — посоветовал Таганцеву внутренний голос.

— Да я и не распускаю! — с некоторой горячностью отозвался Таганцев. — Понять не могу, за каким чертом я туда еду?

— Давно пора свою страну посмотреть, — сказал внутренний голос. — Вот ты когда-то в Финляндии был, в Швеции три раза, в Польшу два раза ездил, а где Чита или Новосибирск находятся, знаешь? Кедры когда-нибудь видел? В Тихом океане ноги мочил?

Кедры Таганцев никогда не видел, но особенно по этому поводу не расстраивался. А насчет того, чтобы в Тихом океане ноги намочить… Ну мочил их он, и неоднократно, в Балтийском море, трудно было надеяться, что эта процедура чем-то отличается от тихоокеанской.

— Людей интересных увидишь, — сказал внутренний голос. — В народной гуще побываешь. Ты ведь даже не представляешь, чем этот самый народ пахнет!

Чем народ пахнет, Таганцев прекрасно знал, поэтому в народную гущу лезть и пропитываться народным духом у Таганцева желания никогда не возникало.

«Ладно, — легкомысленно сказал он себе. — Можно и поехать. Посмотрю на людей, люди на меня посмотрят. С интересными попутчиками в дороге пообщаюсь. А быть может — чем черт не шутит! — может, и любовь новую встречу. Ведь сколько фильмов показывали, когда он или она встречали в дороге свою единственную или своего единственного». Таганцев фильм «Вокзал для двоих» очень уважал, он считал, что все в жизни бывает как в кино. Иначе откуда же сценаристы идеи берут?

— Какая любовь? — вздохнул внутренний голос. — Ты на себя в зеркало посмотри! Открою тебе тайну, Ваня, есть на земле определенные узлы, появление в которых меняет личные качества человека и определяет его судьбу. Когда в таком месте оказывается даровитый или наделенный талантом человек, он выигрывает безнадежное сражение, основывает династию, создает гениальную книгу или пишет не менее гениальную картину, ваяет, лепит, создает научные теории, делает открытия.

— А я что, династию буду основывать? Цзинь или Тан?

— Ванька, — сказал внутренний голос. — Молчи, не буди во мне зверя. Собирай чемодан.

Глава вторая Отъезд Таганцева

Вопреки опасливым ожиданиям Таганцева, поезд оказался чистеньким, и пахло в нем хлоркой и стиральным порошком, но глаза не резало, и это внушало надежды. Обычно в наших поездах белье выдают серое и влажное, матрасы, на которых приходится спать, покрыты желтыми пятнами, навевающими нехорошие мысли об их происхождении. А тут можно было даже ожидать чая. И проводница была не прожженной мымрой, прошедшей Крым, рым и медные трубы, а довольно миловидной русоволосой девицей в сером костюмчике с мини-юбкой, белой сорочке и в черном галстучке. Туфли, правда, были на низком каблучке, так ведь понимать надо, сколько ей за сутки приходится гойдаться по вагону, на шпильках она быстро бы сомлела.

Проводница проверила у Таганцева билет, заглянула в паспорт и пропустила в вагон.

Вагон встретил нашего путешественника задорной песней известного барда Михаила Смотрова: