Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

— Часто, — сдавленно сказал милиционер, тщательно пережевывая бутерброд. — Начальство требует… Чтобы теракты не случились… Разные сволочи ездят, от них всего можно ожидать, — милиционер прожевал бутерброд, и голос его стал более внятным. — Про «Невский экспресс» слышали?

— Ясно, — качнул головой Иван Александрович. — Еще по одной?

— Не могу, — с сожалением в голосе и в глазах отказался милиционер. — Служба! Вы тут тоже поглядывайте. Если чего подозрительное заметите, только свистните, мы в соседнем вагоне базируемся.

И ушел, два раза оглянувшись.

Иван Александрович и Таганцев выпили еще по одной, но уже исключительно ради того, чтобы называть друг друга на «ты». Кавказца все не было. Иван Федорович встал, потянулся и взял с постели Ахмеда брошенную им книжку. Книжка была неинтересная, чисто техническая, называлась она «Справочник подрывника». «Надо же, — подумал Таганцев, возвращая книжку на место, — на вид невзрачный, а какую интересную специальность человек имеет».

Сутки первые

Повествования о путешествии надо измерять не в главах, а в сутках.

Долгое совместное пребывание в замкнутом пространстве способствует откровенности. Ранее незнакомые люди рассказывают порой друг другу такое, что никогда бы не рассказали даже родственникам и близким. И это понятно, родственники и близкие с тобой остаются и не преминут укорить тебя тем, что узнают в результате твоей собственной излишней болтливости, а незнакомый собеседник из числа попутчиков сегодня тебя слушает, а завтра слез с поезда и растворился на необъятных просторах родины, и никогда ты его больше не увидишь. А выговориться иной раз ой как хочется!

Именно это и происходило с нашими героями, чему в немалой степени способствовало распитие содержимого термоса.

Как водится, поговорили о политике. Иван Александрович поведение нового президента не одобрял, впрочем, ему и старые не нравились, начиная с Горбачева.

— Ну сам посуди, — горячо говорил он, сверкал глазами и хватал Таганцева за плечо. — Страну развалили? Факт! Цари собирали, Сталин собирал, а эти суки профукали не за ломаный грош!

— Это ты правильно говоришь, — соглашался Таганцев. — Не за ломаный грош!

— А я бы так с ними, — продолжал горячиться Иван Александрович. — Профукал страну — к стенке!

— Ну, это ты слишком круто берешь, — не соглашался Иван Федорович. — Зачем же сразу к стенке? Можно и на лесоповал!

— Футбол! — простонал попутчик. — Какой был футбол! Киевское «Динамо», тбилисская команда, «Спартачок» московский, «Пахтакор»! А игроки? Дасаев, Папаев, Мунтян, Гуцаев! Имена! Сгубили, гады, футбол, под корень вырезали! И что им за это? Ордена да медали дают!

Спохватившись, плеснул в стаканчики из термоса.

— Не-ет, мало им лесоповала! Вот стенка — в самый раз!

— Странные у тебя, Ваня, рассуждения, — удивился Таганцев. — Работаешь где?

Иван Александрович осекся. Долго и внимательно он разглядывал собеседника Таганцева, с сомнением пожевал губами и сказал:

— Мне бы не очень хотелось распространяться об этом, но ты мне внушаешь доверие. Истребителем вампиров я работаю, Ваня, истребителем вампиров! Как вышел на пенсию — так и избрал стезю.

Таганцев внимательно глянул на собеседника. Нет, на сумасшедшего он ни капельки не походил. Глаза спокойные, не блестят лихорадочно, лицо не дергается, спокойное лицо, полное достоинства и даже некоторой обиды на то, что собеседник не верит.

Истребитель вампиров легко поднялся.

— Не веришь? — с пьяной обидой спросил он. — И зря, между прочим, не веришь, Ваня!

Встав на постель, легко потянул сверху свой чемоданчик, поставил его на стол и открыл.

— Мой арсенал, — с гордостью сказал он. — Можно сказать, еду во всеоружии. Нет, ты смотри, смотри, это ведь крайне любопытно, такие вещи редко кто видит! Вот мой верный «Байкал», не волнуйся, разрешение на него у меня имеется, все оформлено по закону. А что пули серебряные, так это уже моя личная блажь, ну нравятся мне блестящие вещички. Видишь, каждая пуля, каждый патрон помечен крестиком. Освящены в саратовской церкви Трех Святителей отцом Константином. И это немаловажная деталь, особенно если учесть, что церковь эта благословенная находится аккурат близ Лысой горы, можно сказать, форпостом является. А здесь, — в голосе Ивана Александровича просквозила нескрываемая нежность, — здесь у меня колышки. Разные колышки — терновые, осиновые, из колючего боярышника. К ним прилагается молоток. О назначении сих предметов нетрудно догадаться. Догадался, правильно я говорю, Иван Федорович?

— Н-ну, пожалуй, — нерешительно согласился Таганцев, все еще не понимая, шутят с ним или все-таки говорят всерьез. Сказанное походило на изощренную шутку, но говорил попутчик вполне серьезно и даже немного торжественно.

— Ну, тут у меня разные мелочи, — сообщил Иван Александрович, — связочки чеснока, вампиры чеснок очень не любят, можно сказать, на дух не переносят! А это вот крестики для спасения тела и души…

Дверь отодвинулась, и в купе проскользнул Ахмед.

— Ну как Магомет? — поинтересовался истребитель вампиров, меняя тему. — Разрешил?