Фантастическая проза. Том 3. Поезд в один конец

Ахмед неопределенно помотал головой, полез наверх и затих там. Слышно было, как он листает на своей полке «Справочник подрывника».

— Ну что, — поинтересовался Иван Александрович. — Поспим маленько? По сорок минут на каждый зуб?

Если учесть, что зубы у Таганцева были в относительной целостности, то поспать ему предлагалось достаточно долго — десять с половиной часов, если учитывать и то, что осталось от корня с левой стороны.

Но выпитая водка требовала немедленного отдыха.

Таганцев постелил себе и прилег на постель, закинув руки за голову. Уснуть он не мог, кавказец постоянно возился на полке, вжикал замком-молнией на своей сумке и каждые двадцать-тридцать минут выходил из купе. «Наверное, съел чего-нибудь, — лениво пожалел Таганцев Ахмеда. — А может, в вагоне-ресторане по ошибке свинину заказал и оскоромился. Ишь, как его выворачивает!»

Иван Александрович тоже ворочался, похоже, беспокойный кавказец достал и его.

— Слушай, Ваня, — не выдержал Таганцев. — Ты спишь?

— Уснешь здесь, как же! — злобно отозвался истребитель вампиров.

— И многих ты это? Ну, сам понимаешь…

— Ты знаешь, ни одного пока, — признался истребитель. — Стою, понимаешь, над пропастью во ржи. Нашему бы чурке колышек в задницу забить! — помечтал он. — И ходит, и ходит… Туда-сюда, туда-сюда…

— Может, в вагон-ресторан сходим? — предложил Таганцев.

— А зачем? — удивился истребитель вампиров и сел. — У нас еще есть!

— Он у тебя бездонный, что ли? — удивился Иван Федорович.

— Ты на размеры не гляди, — гордо сообщил Иван Александрович. — Ты думаешь, это термос? Нет, брат, это уникальный прибор. Он у меня устроен так, что алкогольные жидкости отбирает из окружающей среды.

— Это как? — вскинулся Таганцев.

— В любом помещении он сразу проводит разведку, и если где-то есть алкогольсодержащая жидкость, прибор этот сразу устанавливает с необходимой емкостью связь по закону сообщающихся сосудов. Но сообщается с этой емкостью так, что в емкости убывает, а в нашем приборе прибывает. А сегодня кто-то в вагоне самогон везет качественный.

— Так это вроде воровство получается, — после некоторого молчания сказал Таганцев.

— Ну, какое же это воровство? — засмеялся компанейский попутчик. — Это, Ваня, научное открытие, равное по своему значению сверхпроводимости! Погоди, когда о нем станет известно, изобретатель Нобелевскую премию получит. Жаль, что пока изобретение нельзя обнародовать.

— Пожалуй, — задумчиво признал Иван Федорович, моментально прикинувший печальные социальные последствия в случае запуска прибора в массовое производство.

Вернулся Ахмед. Посидел немного у себя наверху, опять повжикал «молниями» на сумке, спустился и вышел из купе.

— Шустрый, — неприязненно вздохнул Иван Александрович, глядя кавказцу вслед.

С верхней полки упал листок. Таганцев поймал его на лету. На листке виднелись какие-то расчеты, сделанные корявым почерком.

— Первый вагон, — вслух прочитал Таганцев, — шесть кусков, второй вагон — три куска, третий вагон — 4 куска…

— Что это? — спросил Иван Александрович.

— А, — беспечно махнул рукой Таганцев. — Наш попутчик мыло распределяет.

— Туалетное? — удивился истребитель вампиров.

— Хозяйственное, — вздохнул Таганцев. — И кому это барахло в дороге понадобилось?

— А он что, мылом в поезде заведует? — поинтересовался Иван Александрович.

— Да откуда я знаю? — с досадой сказал Таганцев. — Только мыла у него этого завались.

— А ты откуда знаешь? — опять удивился Иван Александрович.

— Да и я, честно говоря, позаимствовал у него кусочек, от копченого сала руки отмывал, — признался Таганцев.

В купе заглянула проводница.

— Чай будете? — поинтересовалась она.

— Попозже, — сказал Таганцев.

— Вот это правильно, — кивнул Иван Александрович. — Чай не водка, много не выпьешь.

— Это верно, — сказал нежданно подошедший милиционер и потер ру-ки. — Ну, посошок на сон грядущий? Меня, кстати, Спиридонычем кличут!

— Очень приятно, — светски сказал Иван Александрович и поинтересовался: — А второй где?

— Ему нельзя, — сказал милиционер Спиридоныч. — Организм еще молодой и неокрепший, да и службу надо кому-то нести.

Пить заказанный чай Таганцеву так и не пришлось. Зато ночью он не вставал, простатит свой не тешил и сновидений не видел. Кавказец Ахмед, который всю ночь шнырял по вагонам, его тоже не беспокоил.

Таганцев даже стука колес не слышал и покачивания вагона не чувствовал. Тот, кто часто ездит в поездах, знает, что это совсем неплохо. Сон, который ему снился в эту ночь, был странен и непонятен, словно авторское кино, которое так любят снимать начинающие режиссеры. Впрочем, сон этот не влияет на наше повествование, и потому мы его опустим.

Сутки вторые