Фантастический Калейдоскоп: Йа, Шуб-Ниггурат! Том I

Агата выплеснула воду из корыта и присела на заднее крыльцо отдохнуть. Рядом козёл дожёвывал последнюю простыню. Капуста закончилась ещё вчера. Как в него всё влезло – непонятно.

– Хорошо-то как, спокойно, – бормотал козёл. – У тебя детей нет? И не торопись, успеешь ещё, намучаешься. Вот у меня тысяча оглоедов. Ты не представляешь, как это тяжело, когда тебя постоянно сосут!

– Ты же козёл! – опешила Агата.

– И козёл, и коза. Такая моя божественная сущность. Мне-то без разницы, а деточкам молока подавай, приходится то и дело перекидываться.

Он замолчал и насторожился.

Откуда-то издалека донеслись исступлённые вопли:

– Йа! Шуб-Ниггурат! Чёрная Коза Лесов с Тысячью Младых!

– Отыскали-таки! – простонал козёл и поднялся. – Пойду я, пожалуй. А то сюда явятся, нехорошо будет. Но если что, ты зови, не стесняйся.

– Позову, – пообещала Агата. – Просто так позову, через год, когда созреет капуста, а я сотку новые простыни.

Хозяин валуна Георгий Акбаа

1

Виктор увидел её в антикварной лавке. Картина сочно выделялась на фоне старья изумрудно-голубыми тонами. Он замер перед ней на несколько секунд, залюбовавшись притягательным пейзажем. В свете полной Луны, освещающей большое мутное болото и одиноко торчащий огромный камень, играло множество холодных синих, зелёных и голубых оттенков. На переднем плане деревья и лианы гармонично обрамляли живописный рисунок, создавая природную раму.

Неимоверная древность этих болот очаровывала. Было в этом, покрытом тиной валуне нечто такое, что цепляло глаз. Казалось, ещё в те времена, когда Земля была молода, огромный осклизлый камень уже нарушал тихий покой водной глади лесного озера-болота. И неизвестно, какие неведомые твари нежились на нём, подставив брюхо мёртвым лучам Луны.

– Вам что-нибудь подсказать? – спросил консультант.

– Э, нет, спасибо, – растерялся Виктор.

Он слишком долго стоял, загипнотизированный бледной Луной и изумрудным зеркалом воды. От неожиданного вопроса он оторвался от мрачных грёз и поспешил к выходу из маленькой антикварной лавки, которых полным-полно в центре Санкт-Петербурга. Виктор поднял воротник, было морозно, и зашагал вдоль старого канала на работу. Октябрьское солнышко приятно грело спину, но холодный ветер вовсю бесчинствовал в северной столице, напоминая о скорой зиме. Мутные воды канала тихо шелестели, словно выражая своё недовольство осенью.

На следующий день у Виктора был выходной. Картина не выходила у него из головы. Ночью его атаковали фантасмагорические образы, так или иначе связанные с болотом и луной, замшелыми камнями и зелёной тиной. Провалявшись в кровати всё утро и пытаясь заснуть, он со вздохом заставил себя подняться.

«Так не пойдёт, что за наваждение. Проще пойти и купить, чем терзаться», – думалось ему.

Впервые ему так запала в душу чья-то картина. Виктор мнил себя ценителем искусства, сам немного рисовал и фотографировал, вдохновляемый тёмными дворами-колодцами, коричневыми водами многочисленных каналов и сумрачной погодой тоскливого Санкт-Петербурга.

Приняв решение, Виктор уже не мешкал. Быстро оделся и вышел в серый день. Улица встретила его иголками холода и белесыми тенями. Он жил близко к центру и отправился пешком, стараясь не обращать внимания на плохую погоду, вечную спутницу Санкт-Петербурга. Было около нуля, изо рта валил пар, а низкие свинцовые тучи клубились над самыми крышами, будто намереваясь поглотить город.

Чувствовалось, что скоро пойдёт снег. Но до тех пор было не вздохнуть полной грудью, не надышаться. Липкая тяжесть давила на мрачный город. По крайней мере, так казалось Виктору, не любившему затяжную осень. Она напоминала ему о смерти и тщетности человеческой жизни, сравнимой с маленькой снежинкой, которая в один миг истаивала на тёплой ладони, оставляя после себя мокрое место. Проплутав по лабиринту центра битый час, средь кривых закоулков и мрачных дворов-колодцев, изрядно замёрзший, он вышел к невзрачной антикварной лавке, куда случайно забрёл вчера.

В такой хмурый день в магазинчике царил полумрак. Картина стояла на том же месте у окна и производила зловещее впечатление в сумрачном свете. Луна, словно заплесневелый блин, ухмылялась в небе. Казалось, ещё немного, и он сможет почувствовать ядовитые миазмы, исходившие от болота. Лишь усилием воли удалось оторваться от созерцания голубой жижи.

Консультант вопросительно смотрел на него.

«Слава Богу, сегодня работает другой продавец, который не видел моего вчерашнего нелепого ступора», – промелькнуло в голове у Виктора.

Сегодня ему хотелось узнать происхождение полотна.

– Жутковатая вещь, – начал беседу Виктор, указывая на картину.

– Но при этом по-своему прелестная, – поддержал беседу служащий.

– Откуда она у вас? – продолжил Виктор, пытаясь скрыть интерес за скучающей миной.

По своему опыту он знал, что антикварные вещицы могут быть жутко переоценены. Но бывает и наоборот. Жемчужины искусства за сущие копейки. А в том, что перед ним настоящий шедевр, Виктор не сомневался.