Фантастический Калейдоскоп: Ктулху фхтагн! Том I

Набрав полную грудь воздуха, я погрузилась метра на три и резкими гребками стала двигаться к берегу. Вот и гирлянда холодцовых тел, но они вверху, и их щупальца недостаточно длинны, чтобы достать меня. Ура! Я легко…

Меня обожгло снизу. Снизу!!! Вдоль внутренней части левого бедра, а затем в живот – больно! Нестерпимо! Заорать бы! Но вместо крика изо рта вырвались и устремились к солнцу пузыри, в глотку хлынула солёная вода, я запаниковала, но тело слишком хотело жить – развернулось, рассекая воду, и рвануло вперёд.

Краем глаза я увидела, как от крупных подводных камней отделилось несколько прилепившихся к их неровной поверхности и ставших практически невидимыми, мимикрировавших корнеротов с алыми прожилками вдоль тушки…

Второй заслон. Ещё одна грань ловушки, в которую я угодила.

Отплёвываясь и хватая воздух жадно, до свиста в лёгких, оказалась на поверхности. Кожа горела, словно изощрённый садист обдал обнажённое тело кипящим на сковороде маслом. Резь казалась намного сильнее прежних ожогов: то ли «глубинные» медузы ядовитее собратьев, то ли мой организм резко сдавал позиции под натиском стресса и боли.

– Помогите! – крикнула я во весь голос. – По-мо-ги-теееее!

Понимаю, что люди далеко, что ветер и шум моря влёгкую заглушают любые посторонние звуки, но пытаться надо. Сдаваться, размахивая белыми труселями – не в моих правилах. Никогда! Лучше сдохнуть…

5

Последние минут сорок, а то и час, я висела, вцепившись в буй. Точнее, болталась. Сил держаться за гладкую и скользкую поверхность не нашлось, поэтому я обвязала несложным, но эффективным морским узлом торчащую из ушка на верхушке буя плотную верёвку вокруг своей кисти и повисла, как тряпочная марионетка. Перебирая ногами, я пыталась осмыслить события этого бесконечного дня, но они наслаивались и смазывались. Телу срочно требовался отдых. Но как тут расслабишься?

Это дрищ очкастый меня проклял, вчера. Орал что-то про медуз, я внимания не обратила. Гадина черноротая, чтоб у него член в узел завернулся! И ведь у всех почти мужиков такое отношение: подомогаться и, если получил от ворот поворот, послать, оскорбить, унизить. Проклясть. Ну как жить в таком озлобленном мире, как?!

…Быстро темнело. На горы, поросшие можжевельником и фисташкой, лёг первый сумрак. Пройдёт около часа – и мир поглотит ночь. Звёзды да луна – вся иллюминация.

Я думала. Продраться сквозь строй не получится – зажалят. Но и висеть так целую ночь, или сколько там ещё придётся, я не выдержу. Перетянутая верёвкой рука онемела. Боль в пострадавшей от корнеротов плоти пульсировала, выстреливая резкими вспышками.

Что делать? Что же делать?! – мелькало в галерее беспорядочно то скачущих, то замедляющих бег, будто засыпающих, мыслей.

Ответа не было.

6

Когда золотая солнечная монета коснулась морской поверхности, мою щиколотку пронзила свежая острая боль.

Я инстинктивно сжала ногу и, распрямив её как пружину, лягнула со всей мощи невидимого напавшего. Попала! Будто по футбольному мячу саданула. Но радость продолжалась недолго: холодные, сильные и жгучие жгуты оплели и стиснули голень, наполняя измученное тело новой порцией страданий.

Я замолотила ногами, пытаясь стряхнуть невидимую тварь – получилось! Опустила лицо в воду, увидела с трудом – света оставалось ничтожно мало, как вилюхляется потерявшая ориентацию контуженная медуза. Её коряжило из стороны в сторону, словно говно в проруби.

Вдоль бугристой шляпы корнерота алели огоньки – казалось, неизвестный экспериментатор-затейник вмонтировал в его туловище светодиодные гирлянды, которые вспыхивали при каждом сокращении деформированного ударом моей пятки, скособоченного купола.

Однако тусклая флюоресценция была не единственным, что подсвечивало вечернее море изнутри. Дальше во мраке вспыхивали, как созвездия, багровые искры. И дальше тоже. Геометрически точно выстроившись и образовав ячеистый узор, медузы равномерно распределились от поверхности до дна, как шашки на доске. И эта мерцающая сеть плыла от берега ко мне! Словно гигантский ловец человеков забросил сверкающий невод – поймать непокорный улов.

Оставалось лишь одно направление – открытое море. Где-то там, не очень далеко – о чудо! – маячила кругляшками иллюминаторов прогулочная яхта. Похоже, что она никуда не плыла, а просто дрейфовала. А, прислушавшись, можно было даже различить умц-умцы дискотечной музыки.

Подобраться бы поближе да заорать во всю глотку – есть же мизерный шанс, что услышал и поднимут на спасительный борт, куда ни одна омерзительная медузища не взгромоздится. Так и сделаю! И я, собравшись, расплела верёвку и, попрощавшись с буем, что есть сил поплыла.

Быстро не получилось. Энергии не хватало: больно, мышцы затекли, в голове – шум, смятение да паника, тот ещё коктейль.